1956 год. 3-й класс. Начались смотры художественной самодеятельности. В моей жизни появились любимые фильмы. Долгожданный приём в пионеры. И папина война, которая снилась ему. Игры и забавы, конечно же, во дворе или на улице.
В 1957 году. Мы живём в Кировграде, я учусь в 4-м классе, учусь отлично, по-прежнему дерусь в ответ на дразнилки. выясняется, что Четвёртый завод спускаетс в речку Калатинку ядовитые ртутные отходы, и канава. по которой они текут пересекает нашу Октябрьскую улицу. Папа устанавливает брусья во дворе, и теперь есть где повисеть вниз головой и сделать 'лягушку'. Книги по-прежнему играют значительную роль в моей жизни;
1957 год. По-прежнему Кировград. Но с начала пятого класса начинается иная жизнь, жизнь подростка, полная противостоянию и товарищам по учёбе и, что особенно горько, семье. Одиночество в мире, с которым трудно смириться и которому невозможно подчиняться. Новые ощущения, половодье чувств. Начало жизни сердца
1958 год. Кировград. Пятый класс. Деятельное взаимодействие с миром и всё более глубокое погружение в свой внутренний мир. Книги и кино - вот основные инструменты познания и понимания жизни; Конфликты с одноклассниками; Любовь, занимающая всё больше места в голове и сердце;
1958-59 годы. Кировград. Шестой класс. Продолжается этап становление личности и взросление. Появляется склонность к литературной фантастике. Поэзия занимает всё большее место в голове и сердце. И по-прежнему, каждая, даже сама краткая встреча с ним, - событие неимоверной важности.
1959-60 год. Кировград. Седьмой класс. Взросление и сильная эмоциональность - жизнь сердца, где-то открытая, где-то прячущаяся в глубине души. Казалось, что продолжается время становления, но мысли, поступки и речи обретали всё большую глубину. Жизнь была сверх меры заполнена любовью, и всякое действие, всякое событие виделось сквозь призму любви;
1960-61 год. Кировград. Восьмой класс. Ранняя юность. У меня выковывается характер гордый и независимый. Нежелание подчиняться никому и ни в чём и, в то же время, стремление к лидерству во всём: в учёбе, в спорте, в межличностных отношениях с девочками в классе. Но в то же время сдержанность и осторожность в отношениях с Володей, сильное чувство к нему спрятано глубоко-глубоко;
1962 год. Качканар. Всесоюзная комсомольская стройка; Девятый класс. Ранняя юность. Живу под маской безудержного веселья и флирта. Нахожусь в центре внимания и даже принимаю участие в ВИА 'Девятый-бэ'; Пускаюсь во все тяжкие; Совершенно не нравлюсь себе. И школа не нравится. Учёба даётся слишком легко. Прошу родителей, чтобы отпустили меня в Кировград, доучиваться там в 10-м классе.
1962-63 годы. Кировград. Последний год в школе. 10-й класс; Тяжёлая жизнь. Начинаются размышления о жизненном задании человека; Зубрёжка отчасти помогает пережить то, что я вижу его с другой, и у них серьёзные отношения. Помогает волейбол и лыжный поход и разные поездки. Но всё равно я не снимаю маску, потому что сейчас НАДО быть гордой. А потом я уеду и больше никогда его не увижу.
И вот с пятого класса я начала проявлять интерес к фильмам про любовь и примерять на себя изложенные там любовные истории. Первым таким фильмом был албанский фильм "Лейла и Габор".
Это, как я теперь понимаю, обычная мелодраматическая история любви мужчины и женщины из разных миров. Позднее я узнала и другие такие же истории несчастной любви: Ромео и Джульетты, Романа и Франчески, Джиневры и Ланцелота, Тристана и Изольды. Но история Лейлы и Габора была первой и поэтому потрясла меня.
Наверное, уже тогда во мне зародилось желание, обычно свойственное артистическим натурам, к которым я себя никак отнести не могу, желание прожить множество жизней, проигрывая разные истории. С тех пор я стала замечать за собой, что полностью уходила в книгу или экран, когда читала или смотрела кино. Слова героев звучали в моей голове, как будто это не они, а я чувствовала и действовала там.
Поскольку "Лейлу и Габора" мы смотрели вместе с Верой, и обе были очень впечатлены, то решили разыграть эту историю. Я была выше и сильнее Веры, поэтому роль Габора досталась мне, а роль Лейлы - Вере.
Мы долго рылись в гардеробе моих родителей (всё это происходило в нашем доме). Я надела папину рубашку, свои шаровары подвязала папиным же командирским ремнём и, конечно, не голове была его шляпа, которую я украсила куриным пером, найденным на Верином дворе. Конечный штрих - нарисованные углём усы были бесподобно красивы. Вера надела платье моей мамы, её туфли на высоком каблуке. Для чадры сгодился кусок старого тюля. Вера обвязала им голову на восточный манер, подвела тем же углем брови, сведя их к переносице - ну, настоящая восточная красавица! Всё. Мы готовы были разыгрывать историю Лейлы и Габора.
Повтор в жизни любой мелодрамы смешон, и тем более нелепой выглядела эта история, изображаемая маленькими девочками. И хотя содержание фильма начисто стёрлось из моей памяти, оставив только имена Лейлы и Габора, наш с Верой спектакль я вспоминаю до сих пор.
