1956 год. 3-й класс. Начались смотры художественной самодеятельности. В моей жизни появились любимые фильмы. Долгожданный приём в пионеры. И папина война, которая снилась ему. Игры и забавы, конечно же, во дворе или на улице.
В 1957 году. Мы живём в Кировграде, я учусь в 4-м классе, учусь отлично, по-прежнему дерусь в ответ на дразнилки. выясняется, что Четвёртый завод спускаетс в речку Калатинку ядовитые ртутные отходы, и канава. по которой они текут пересекает нашу Октябрьскую улицу. Папа устанавливает брусья во дворе, и теперь есть где повисеть вниз головой и сделать 'лягушку'. Книги по-прежнему играют значительную роль в моей жизни;
1957 год. По-прежнему Кировград. Но с начала пятого класса начинается иная жизнь, жизнь подростка, полная противостоянию и товарищам по учёбе и, что особенно горько, семье. Одиночество в мире, с которым трудно смириться и которому невозможно подчиняться. Новые ощущения, половодье чувств. Начало жизни сердца
1958 год. Кировград. Пятый класс. Деятельное взаимодействие с миром и всё более глубокое погружение в свой внутренний мир. Книги и кино - вот основные инструменты познания и понимания жизни; Конфликты с одноклассниками; Любовь, занимающая всё больше места в голове и сердце;
1958-59 годы. Кировград. Шестой класс. Продолжается этап становление личности и взросление. Появляется склонность к литературной фантастике. Поэзия занимает всё большее место в голове и сердце. И по-прежнему, каждая, даже сама краткая встреча с ним, - событие неимоверной важности.
1959-60 год. Кировград. Седьмой класс. Взросление и сильная эмоциональность - жизнь сердца, где-то открытая, где-то прячущаяся в глубине души. Казалось, что продолжается время становления, но мысли, поступки и речи обретали всё большую глубину. Жизнь была сверх меры заполнена любовью, и всякое действие, всякое событие виделось сквозь призму любви;
1960-61 год. Кировград. Восьмой класс. Ранняя юность. У меня выковывается характер гордый и независимый. Нежелание подчиняться никому и ни в чём и, в то же время, стремление к лидерству во всём: в учёбе, в спорте, в межличностных отношениях с девочками в классе. Но в то же время сдержанность и осторожность в отношениях с Володей, сильное чувство к нему спрятано глубоко-глубоко;
1962 год. Качканар. Всесоюзная комсомольская стройка; Девятый класс. Ранняя юность. Живу под маской безудержного веселья и флирта. Нахожусь в центре внимания и даже принимаю участие в ВИА 'Девятый-бэ'; Пускаюсь во все тяжкие; Совершенно не нравлюсь себе. И школа не нравится. Учёба даётся слишком легко. Прошу родителей, чтобы отпустили меня в Кировград, доучиваться там в 10-м классе.
1962-63 годы. Кировград. Последний год в школе. 10-й класс; Тяжёлая жизнь. Начинаются размышления о жизненном задании человека; Зубрёжка отчасти помогает пережить то, что я вижу его с другой, и у них серьёзные отношения. Помогает волейбол и лыжный поход и разные поездки. Но всё равно я не снимаю маску, потому что сейчас НАДО быть гордой. А потом я уеду и больше никогда его не увижу.
Со Славой было связано одно запомнившееся мне событие. В 1958 году СССР запустил 3-й искусственный спутник Земли. И вот однажды, зимой Славка прочитал в газете, что этот спутник будет пролетать над нашей Свердловской областью в восемь часов вечера. Он спросил, не хочется ли мне посмотреть на спутник. Мне было любопытно. И вот в восемь вечера мы залезли на крышу нашего сарая и ждали. Спутник появился в виде красноватой звёздочки, быстро перемещающейся в небе с юго-запада на северо-восток. Мы проводили его взглядами и разошлись.
Между нами никогда ничего не было, я воспринимала его только как брата Лики, и не более того. Но вот в 2001 году, когда почти через сорок лет я встретилась с одноклассниками в Екатеринбурге, Лика со слезами показывала мне мои фотографии, которые Слава хранил всю жизнь. Плакала она потому, что совсем недавно Славка попал под колёса автомобиля и погиб. А трясла она фотографиями, чтобы показать мне, что он хранил мои фотки, потому что любил меня. И при повторной встрече в 2003 году Толя Вейхман рассказывал, что Славка даже дрался с ним, когда Толя, по его словам, ненавидевший меня тогда, обзывал меня всякими нехорошими словами, Славка защищал моё "доброе имя" и говорил, что я совсем не такая. А какая? Толя был прав: драчливая, грубая, высокомерная дрянь. Но, видимо, совместный просмотр полёта 3-го спутника, произвёл на Славку большое впечатление, и он во мне увидел что-то созвучное его душе.
Юра Василенко был на год старше меня. Вот с ним мы были два сапога пара по драчливости, дерзким выходкам и придумыванию разных проказ. Он быстро бегал, прекрасно играл в футбол и позже - в хоккей и настольный теннис. А в раннем детстве непревзойдённо катался на ногах с большой деревянной горки, которую каждый Новый год возводили возле Дома Культуры, на главной площади Кировграда. Эх, как лихо он мчался по льду горки, балансируя на подшитых валенках! И я - тоже! Всем прочим он подставлял ножку, и они вынуждены были приземляться и дальше скатываться на заднице. Но меня он не трогал, я без препятствий съезжала с горы, показывая ему язык.
Только однажды на какой-то линейке в школе он, стоя сзади, дёрнул меня за косу. Я развернулась и отвесила ему оплеуху. Он стерпел, но дальше мы драться не стали, место было неподходящее.
С Юркой был связан мой первый "сексуальный" опыт. Дело было в конце августа, вечером. Сумерки уже совсем сгустились, и вот-вот наши мамы должны были начать "загонять" нас домой. Мы сидели на лавочке возле дома тёти Моти, было нас человек шесть-семь. И я сидела рядом с Юркой. Нина Стародумова рассказывала страшные истории про ведьм и колдунов, которые она привезла из деревни, где провела каникулы. Мы слушали с трепетом душевным. И в какой-то момент наши с Юркой коленки соприкоснулись. Его коленка была горячая-горячая. Я сразу отдёрнула свою, но этот жар помнила ещё долго-долго.
Толя Мезенин был связан с первым моим поступком, который я смогла осознать, как чудовищный. Я писала об этом. Как три здоровых девицы лупцевали одного замухрышку. Стыдно, совестно, гадко.
