1956 год. 3-й класс. Начались смотры художественной самодеятельности. В моей жизни появились любимые фильмы. Долгожданный приём в пионеры. И папина война, которая снилась ему. Игры и забавы, конечно же, во дворе или на улице.
В 1957 году. Мы живём в Кировграде, я учусь в 4-м классе, учусь отлично, по-прежнему дерусь в ответ на дразнилки. выясняется, что Четвёртый завод спускаетс в речку Калатинку ядовитые ртутные отходы, и канава. по которой они текут пересекает нашу Октябрьскую улицу. Папа устанавливает брусья во дворе, и теперь есть где повисеть вниз головой и сделать 'лягушку'. Книги по-прежнему играют значительную роль в моей жизни;
1957 год. По-прежнему Кировград. Но с начала пятого класса начинается иная жизнь, жизнь подростка, полная противостоянию и товарищам по учёбе и, что особенно горько, семье. Одиночество в мире, с которым трудно смириться и которому невозможно подчиняться. Новые ощущения, половодье чувств. Начало жизни сердца
1958 год. Кировград. Пятый класс. Деятельное взаимодействие с миром и всё более глубокое погружение в свой внутренний мир. Книги и кино - вот основные инструменты познания и понимания жизни; Конфликты с одноклассниками; Любовь, занимающая всё больше места в голове и сердце;
1958-59 годы. Кировград. Шестой класс. Продолжается этап становление личности и взросление. Появляется склонность к литературной фантастике. Поэзия занимает всё большее место в голове и сердце. И по-прежнему, каждая, даже сама краткая встреча с ним, - событие неимоверной важности.
1959-60 год. Кировград. Седьмой класс. Взросление и сильная эмоциональность - жизнь сердца, где-то открытая, где-то прячущаяся в глубине души. Казалось, что продолжается время становления, но мысли, поступки и речи обретали всё большую глубину. Жизнь была сверх меры заполнена любовью, и всякое действие, всякое событие виделось сквозь призму любви;
1960-61 год. Кировград. Восьмой класс. Ранняя юность. У меня выковывается характер гордый и независимый. Нежелание подчиняться никому и ни в чём и, в то же время, стремление к лидерству во всём: в учёбе, в спорте, в межличностных отношениях с девочками в классе. Но в то же время сдержанность и осторожность в отношениях с Володей, сильное чувство к нему спрятано глубоко-глубоко;
1962 год. Качканар. Всесоюзная комсомольская стройка; Девятый класс. Ранняя юность. Живу под маской безудержного веселья и флирта. Нахожусь в центре внимания и даже принимаю участие в ВИА 'Девятый-бэ'; Пускаюсь во все тяжкие; Совершенно не нравлюсь себе. И школа не нравится. Учёба даётся слишком легко. Прошу родителей, чтобы отпустили меня в Кировград, доучиваться там в 10-м классе.
1962-63 годы. Кировград. Последний год в школе. 10-й класс; Тяжёлая жизнь. Начинаются размышления о жизненном задании человека; Зубрёжка отчасти помогает пережить то, что я вижу его с другой, и у них серьёзные отношения. Помогает волейбол и лыжный поход и разные поездки. Но всё равно я не снимаю маску, потому что сейчас НАДО быть гордой. А потом я уеду и больше никогда его не увижу.
Дом тёти Моти. В этом доме жила мать-одиночка тётя Мотя Русакова. У неё было двое детей Оля и Вовка. Оля была годом старше меня, а Вовка - двумя годами младше. Оля носила фамилию Миронова, потому что её отец, не будучи в законном браке с тётей Мотей, признал Олю и дал свою фамилию. В законной семье у него не было детей. Мы видели, как он иногда заходил к тёте Моте, темноволосый круглолицый толстоватый человек, одетый в черное пальто. Оля была похожа на него.
Тётя Мотя держала козу, и однажды зимой у неё родились маленькие козлята. Они были очаровашечки, прыгали по всему дому: на стол, на тумбочку, на кровати, мемекали нежными голосами и сыпали повсюду пригоршни чёрного "горошка".
Ворота в наш двор. Эти ворота я помню всю свою жизнь. Здесь в 15 лет я впервые поцеловалась. Был вечер 21 ноября 1961 года. Шёл снег, дул ветер, скрипел фонарь на столбе (его тоже видно на фотографии) и из дома тёти Моти доносилась какая-то грустная песня "…Радио-ангел тихо пел песню любви и разлуки". Он поцеловал меня, я - в ответ - его. И всё… Больше между нами ничего и не было.
Наши сараи. О! Это были замечательные сараи! Зимами мы забирались на крышу и катались с неё в сугроб, благо, крыша была рубероидная, она застывала на морозе и по ней отлично скользили даже штаны, задубевшие от снега и мороза. Верхняя часть крыши возвышалась над двором метров на 6-7. Мальчишки прыгали с неё вниз в сугроб во дворе. Однажды и я на спор со Славкой Карачунским прыгнула оттуда. Я летела вниз с закрытыми глазами, дыхание перехватило … Но страшен был только первый полёт, потом я прыгала оттуда не раз и не два. Я гордилась тем, что единственная из девчонок могу это делать.
Коммунальная служба (Коммуналка). В этом доме располагалась контора коммунального хозяйства. Здесь работала Ольга Гавриловна, мама Лики и Славки Карачунских, а позднее и отец Наташи Дайбовой. На задворках, ближе к путям узкоколейки, ведущей от станции "Узловая" к Медьзаводу (по ней возили руду с шахт Ежовой, Карпушихи и Лёвихи через Узловую на завод) коммунальной службой складировались штабеля брёвен и досок, кучи песка, что служило неиссякаемым источником наших игр и шалостей. Конечно, сторожа нас оттуда гоняли. Но мы возвращались, там было замечательно играть в прятки! Ещё с коммунального двора зимой выезжали сани с коробами, в которых развозили хлеб по магазинам. Мы цеплялись за них сзади, из-за коробов нас нельзя было разглядеть, иногда удавалось проехать довольно далеко, правда, только до какой-нибудь выбоины или ухаба. Тогда летишь, кувыркаясь, на обочину и зарываешься в снег.
Тополя. Тополя мы посадили в нашем дворе у задней стенки одного из сараев Коммуналки. Там было свободное пространство, заливавшееся таявшими снегами весной, летом и осенью дождями, и потому вечно сырое. Вода почему-то долго стояла в этом месте. А, поскольку с трёх сторон были строения, то и солнце не доставало до этого закутка. И вот в одну из вёсен, когда обычно всех людей охватывает стремление украсить свой дом и двор, началась разбивка маленького скверика. Родители поставили низенькую оградку, внутри сколотили деревянный стол и скамейки, а мы, дети, посадили тополя. Думаю, что это было году в 54-55. Тополя росли очень быстро и к 1957 году, как видите, достигли уже немалой величины.
Эти тополя хорошо видны и на фотографии, которую я сделала в 2007 году, во время поездки в Кировград. И это единственные материальные объекты моего детства, которые сохранились, всё остальное снесено. Когда в 1996 году мы с мужем приехали сюда в первый раз, бетонной стены ещё не было. Все дома уже снесли, оставался голый пустырь, на котором стоял дом коммунальной службы и росли наши тополя. А к 2007 году и пустырь загородили, провели верхами коммуникации. Остались только одни тополя - ряд, перпендикулярный Октябрьской улице. Вон там, на заднем плане фотографии видны их высокие вершины.
Кстати, на фотографии 2007 года и справа тоже тополя. Эти вот тополя остались от парка им. С.М. Кирова, который в 1957 году заложили на болоте между 4-м заводом и проулком, соединяющим ул. Октябрьскую и ул. Энгельса. На Фото 2 этот проулок уходит направо (правый нижний угол снимка). По этому проулку мы ходили в школу (школа №5 ул. Энгельса, 28 на карте ареала обитания имеет номер 5).
