В начале марта 1953 года весь народ не отходил от репродукторов. Надо вам сказать, что каждая квартира в советское время была радиофицирована. Точно так же, как в Америке принадлежностью квартиры являются стиральная машина, холодильник и кухонная стенка, обязательным оборудованием советской квартиры был репродуктор. Он вещал с 6 часов утра до 12 часов ночи. Обычно его подвешивали на кухне, чтобы не мешал тишине в комнатах.

Так вот в начале марта из репродуктора слышались какие-то странные слова о здоровье Сталина. Тогда я узнала и запомнила навсегда, не понимая ещё что это такое, по дыхание Чейна-Стокса. Сталин заболел, передавали про температуру, которая была 37, 6 и это самое дыхание Чейна-Стокса. Сталин умирал.

После его смерти до дня похорон все взрослые носили на рукавах траурные повязки: красная полоса сверху и снизу окаймлялась черными. Потом, после того, как событие отошло в недалёкое прошлое, и народу разрешили снять повязки, я долго ещё играла с куклами в похороны Сталина, обёртывая их этими повязками.

В день похорон Сталина, т.е. в день, когда его тело поместили в Мавзолей на Красной площади, в детском саду отменили тихий час! Мы сидели за столиками, а из репродуктора лилась траурная музыка, и воспитательница плакала. Слышны были заводские гудки, время от времени взрёвывала сирена. Народ провожал в последний путь величайшего злодея всех времён и народов, но он, народ, ещё об этом не знал. Он думал, что хоронит вождя и учителя, без которого дальнейшая жизнь немыслима.

Не помню, как вели себя мои родители, была ли смерть вождя для них трагедией или нет, не знаю. Так или иначе, никто из них не вспоминал об этом в последующей жизни, по крайней мере, при мне.