1956 год. 3-й класс. Начались смотры художественной самодеятельности. В моей жизни появились любимые фильмы. Долгожданный приём в пионеры. И папина война, которая снилась ему. Игры и забавы, конечно же, во дворе или на улице.
В 1957 году. Мы живём в Кировграде, я учусь в 4-м классе, учусь отлично, по-прежнему дерусь в ответ на дразнилки. выясняется, что Четвёртый завод спускаетс в речку Калатинку ядовитые ртутные отходы, и канава. по которой они текут пересекает нашу Октябрьскую улицу. Папа устанавливает брусья во дворе, и теперь есть где повисеть вниз головой и сделать 'лягушку'. Книги по-прежнему играют значительную роль в моей жизни;
1957 год. По-прежнему Кировград. Но с начала пятого класса начинается иная жизнь, жизнь подростка, полная противостоянию и товарищам по учёбе и, что особенно горько, семье. Одиночество в мире, с которым трудно смириться и которому невозможно подчиняться. Новые ощущения, половодье чувств. Начало жизни сердца
1958 год. Кировград. Пятый класс. Деятельное взаимодействие с миром и всё более глубокое погружение в свой внутренний мир. Книги и кино - вот основные инструменты познания и понимания жизни; Конфликты с одноклассниками; Любовь, занимающая всё больше места в голове и сердце;
1958-59 годы. Кировград. Шестой класс. Продолжается этап становление личности и взросление. Появляется склонность к литературной фантастике. Поэзия занимает всё большее место в голове и сердце. И по-прежнему, каждая, даже сама краткая встреча с ним, - событие неимоверной важности.
1959-60 год. Кировград. Седьмой класс. Взросление и сильная эмоциональность - жизнь сердца, где-то открытая, где-то прячущаяся в глубине души. Казалось, что продолжается время становления, но мысли, поступки и речи обретали всё большую глубину. Жизнь была сверх меры заполнена любовью, и всякое действие, всякое событие виделось сквозь призму любви;
1960-61 год. Кировград. Восьмой класс. Ранняя юность. У меня выковывается характер гордый и независимый. Нежелание подчиняться никому и ни в чём и, в то же время, стремление к лидерству во всём: в учёбе, в спорте, в межличностных отношениях с девочками в классе. Но в то же время сдержанность и осторожность в отношениях с Володей, сильное чувство к нему спрятано глубоко-глубоко;
1962 год. Качканар. Всесоюзная комсомольская стройка; Девятый класс. Ранняя юность. Живу под маской безудержного веселья и флирта. Нахожусь в центре внимания и даже принимаю участие в ВИА 'Девятый-бэ'; Пускаюсь во все тяжкие; Совершенно не нравлюсь себе. И школа не нравится. Учёба даётся слишком легко. Прошу родителей, чтобы отпустили меня в Кировград, доучиваться там в 10-м классе.
1962-63 годы. Кировград. Последний год в школе. 10-й класс; Тяжёлая жизнь. Начинаются размышления о жизненном задании человека; Зубрёжка отчасти помогает пережить то, что я вижу его с другой, и у них серьёзные отношения. Помогает волейбол и лыжный поход и разные поездки. Но всё равно я не снимаю маску, потому что сейчас НАДО быть гордой. А потом я уеду и больше никогда его не увижу.
От Красноуральска у меня осталось несколько собственных впечатлений. Во-первых, меня водили в ясли, а потом (с 3-х лет) в садик. Ясли я, понятно, совсем не помню, а вот одно садиковое воспоминание имеется.
В младшей группе нам не разрешали ходить в общий туалет типа "сортир", потому что мы были ещё слишком малы, могли и травмироваться, попав ногой в "очко". Поэтому мы справляли и большую и малую нужду на горшках, которые стояли в умывальной комнате, а потом выливали содержимое в унитаз (один такой для персонала был как раз в умывальной комнате). И мальчики, и девочки сидели на горшках рядом, по-моему, нас высаживали на горшки до и после тихого часа.
Мы, малыши, только-только начинали осознавать разницу в половых органах мальчиков и девочек. И было очень интересно рассмотреть в подробностях, как же это у противоположного пола устроено. Но и то, что такое любопытство не поощряется взрослыми, мы уже тоже понимали. Однажды мы с Витей (мы жили рядом и ходили в одну группу) оказались в умывальной вдвоём. И договорились показать друг другу то, что нельзя было показывать. И с минуту или две, мы, сняв трусики и оголив причинные места, рассматривали друг друга с интересом. Помню, что Витя был в большом недоумении, как же мы, девочки, писаем, если у нас нет писуна.
Интересно, что взаимное рассматривание нас сблизило. Мы вместе играли, вместе бегали на площадке.
Когда, будучи уже в средней группе, я заболела свинкой, то Витя приходил ко мне под окно, и мы с ним разговаривали через форточку.
