1956 год. 3-й класс. Начались смотры художественной самодеятельности. В моей жизни появились любимые фильмы. Долгожданный приём в пионеры. И папина война, которая снилась ему. Игры и забавы, конечно же, во дворе или на улице.
В 1957 году. Мы живём в Кировграде, я учусь в 4-м классе, учусь отлично, по-прежнему дерусь в ответ на дразнилки. выясняется, что Четвёртый завод спускаетс в речку Калатинку ядовитые ртутные отходы, и канава. по которой они текут пересекает нашу Октябрьскую улицу. Папа устанавливает брусья во дворе, и теперь есть где повисеть вниз головой и сделать 'лягушку'. Книги по-прежнему играют значительную роль в моей жизни;
1957 год. По-прежнему Кировград. Но с начала пятого класса начинается иная жизнь, жизнь подростка, полная противостоянию и товарищам по учёбе и, что особенно горько, семье. Одиночество в мире, с которым трудно смириться и которому невозможно подчиняться. Новые ощущения, половодье чувств. Начало жизни сердца
1958 год. Кировград. Пятый класс. Деятельное взаимодействие с миром и всё более глубокое погружение в свой внутренний мир. Книги и кино - вот основные инструменты познания и понимания жизни; Конфликты с одноклассниками; Любовь, занимающая всё больше места в голове и сердце;
1958-59 годы. Кировград. Шестой класс. Продолжается этап становление личности и взросление. Появляется склонность к литературной фантастике. Поэзия занимает всё большее место в голове и сердце. И по-прежнему, каждая, даже сама краткая встреча с ним, - событие неимоверной важности.
1959-60 год. Кировград. Седьмой класс. Взросление и сильная эмоциональность - жизнь сердца, где-то открытая, где-то прячущаяся в глубине души. Казалось, что продолжается время становления, но мысли, поступки и речи обретали всё большую глубину. Жизнь была сверх меры заполнена любовью, и всякое действие, всякое событие виделось сквозь призму любви;
1960-61 год. Кировград. Восьмой класс. Ранняя юность. У меня выковывается характер гордый и независимый. Нежелание подчиняться никому и ни в чём и, в то же время, стремление к лидерству во всём: в учёбе, в спорте, в межличностных отношениях с девочками в классе. Но в то же время сдержанность и осторожность в отношениях с Володей, сильное чувство к нему спрятано глубоко-глубоко;
1962 год. Качканар. Всесоюзная комсомольская стройка; Девятый класс. Ранняя юность. Живу под маской безудержного веселья и флирта. Нахожусь в центре внимания и даже принимаю участие в ВИА 'Девятый-бэ'; Пускаюсь во все тяжкие; Совершенно не нравлюсь себе. И школа не нравится. Учёба даётся слишком легко. Прошу родителей, чтобы отпустили меня в Кировград, доучиваться там в 10-м классе.
1962-63 годы. Кировград. Последний год в школе. 10-й класс; Тяжёлая жизнь. Начинаются размышления о жизненном задании человека; Зубрёжка отчасти помогает пережить то, что я вижу его с другой, и у них серьёзные отношения. Помогает волейбол и лыжный поход и разные поездки. Но всё равно я не снимаю маску, потому что сейчас НАДО быть гордой. А потом я уеду и больше никогда его не увижу.
Итак, я отнесла документы в 3-ю школу, и 1-го сентября мы втроём: Вера Шаламова, Лена Сёмкина и я отправились в новую школу. Эта школа была новой в полном смысле этого слова, её построили только в 1956 году. Находилась эта школа на улице 40 лет Октября. Поскольку 40 лет Октябрю исполнилось в 1957 году, то получается, что школа была построена на пустыре безымянной ещё улицы, на склоне холма, спускающегося к пруду. Как я помню, за три года, что мы ходили в эту школу, выросло только несколько домов ниже её, на ул. Свердлова, в одном из них поселились семьи Лили Карачунской и Наташи Дайбовой. Позднее, в 10-м классе, на квартире у Карачунских я жила целый год.
Идти нам от нашей Октябрьской улицы до 3-й школы было довольно далеко, по времени - минут 40, по расстоянию, это километра полтора. Мы шли мимо Коммуны, выходили на проезд, где стояла водопроводная колонка, из которой я таскала воду, шли по этому проезду до улицы Энгельса, А она упиралась в улицу Свердлова, тянувшуюся через весь город. На углу улиц Свердлова и 40 лет Октября стоял Гастроном, 2-й из существующих в городе гастрономов, 1-й гастроном находился на нижнем этаже под Заводоуправлением. И возле той школы - гастроном, и возле этой. Удобно, можно подхарчиться после уроков. Покупали обычно городскую булку, одну на двоих, иногда - заварное печенье или брикет "фруктового чая".
Директором школы была Меркурьева Александра Георгиевна. Она в нашем классе не преподавала, так что, какова её учительская специализация и квалификация, я сказать не могу. Как человек, она была вполне вменяемой, разрешала нам приходить вечером, после второй смены, поиграть в волейбол и в теннис.
Классным руководителем у нас была математичка Людмила Петровна Нагорнова. Невысокого роста, худенькая, с лицом, испорченным не то оспой, не то угрями, она не была особенно привлекательной. Ничего интересного, связанного с ней, в памяти моей не осталось. К нам она относилась ровно, никогда не кричала, но и особенно привязана не была. Организовывала нас только на школьные вечера по праздникам. Как учитель математики - тоже была абсолютно средней и обычной, никаких сверхзадач перед нами не ставила, никакой индивидуальной работы не вела, хотя в классе было ШЕСТЬ отличниц, которых надо было бы тянуть вверх, научить решать неординарные задачи.
Да… В связи с этим вспоминаю единственную городскую олимпиаду по математике, в которой я участвовала, и которую с треском провалила. Я не смогла решить ни одной олимпиадной задачи, хотя ВСЕ задания из учебника щёлкала, как орешки. Я сильно тогда огорчилась. Эта олимпиада показала мне, что я не умею думать, и никто меня этому не научит, самой надо до всего доходить. Ну, так Людмила Петровна хотя бы могла ДАТЬ нам порешать задачи олимпиадного уровня. Нет! Программа и только программа.
Муж Людмилы Петровны работал в Городском отделе народного образования (ГорОНО), кажется методистом и преподавал что-то в 1-й школе.
