Папа закончил свою войну в 1945 году в Словакии, где ему прострелили правую руку разрывной пулей (или пулей со смещённым центром тяжести, не знаю, были ли тогда такие). Пуля эта разворотила ему руку так, что её пришлось ампутировать. До войны папа работал чертёжником-конструктором. Естественно, он был правшой. И теперь лишившись правой руки, он лишился возможности делать то, что умел делать лучше всего - чертить. Есть фотография, на которой он учится работать левой рукой, на его лице гордость и мука.

По папиным документам значится, что с июня по сентябрь 1946 года он работал на Львовском заводе, производившем велосипеды. Видно, к тому времени он приспособился уже делать всё левой рукой. Как мы оказались именно во Львове, кто надоумил папу поехать туда, я не знаю. Из его рассказов следует, что когда мы приехали во Львов, комендант города привёл его на улицу, где двери домов были открыты настежь, и сказал: "Выбирай любой, все свободны". Отец и выбрал какой-то шикарный особняк, в нём мы и поселились. И начались мамины мучения. На рынке и в магазине ей ничего не продавали, на дверь дома клеили листовки с угрозами, а по ночам на улицах слышались выстрелы. Это недобитые бандеровцы, восстанавливая попранную справедливость, отстреливали оккупантов. Мама плакала и просилась домой, в Россию. Ну, и понятно, что они быстро уехали назад, в Шую.