- Слушай, Сергей Иванович, а хочешь, я тебе устрою устиновскую квартиру. Устинов уехал, так стоит же, пустует квартира. Отремонтирую, полы покрашу - въезжайте. Это рядом, в Коммуне же, в доме напротив нашего. Тоже двухэтажный, только в подъезде три квартиры на этаже. Газарян, Шерстнёв, Чегодаев там живут. Правда, квартира на первом этаже.

- Надо посоветоваться с женой.

- Софа уже обговорила всё с Екатериной Михайловной, нельзя ей в её положении жить в сырости. Учти, Софа уже шурует коммунальщиков от моего имени, начали отделывать устиновскую квартиру.

Я чуть рот не раскрыл от удивления. Катя в положении, все знают, кроме меня. Радоваться бы надо, но во мне заговорила совесть. Я позабыл про семью. Привёз, сунул в сырую квартиру: живите. А сам - на работу.

В этот день я пришёл с работы вовремя. Открывшимися глазами вдруг увидел на полах следы недавно исчезнувшей воды, сырые пятна на стенах, обувь, подёрнутую зеленоватой плесенью, потолок в чёрных подтёках. Услышал крыс, возившихся под полом и в печных каналах.

- Прости меня, прости, - говорил я Кате. - Больше так не будет. Но Колька-то хорош! Я его целыми днями не вижу. А он, оказывается, помогает моей жене устраивать быт. Ты не считаешь, что нам надо поговорить? - спросил я замолчавшую Катю. Меня разбирало чувство, весьма похожее на ревность, за которое я хотел бы спрятаться.

- О чём, милый, ты хочешь поговорить? - тотчас же отозвалась Катя. - Я чувствую, ты мной недоволен. Скажи, я тебе чем-то мешаю?

- Ну, вот ещё, - не признался я.

"Неужели это так видно? - подумал я. - С чего бы? Я же был рад приезду Кати с детьми. Правда, неприятно было отчего-то, что привёз её Колька. Глупо ревновать".

- Прости, но ты стал к нам равнодушным. Про детей и не спросишь. У Леночки вон волосики темнеют. Да глаза у неё, как у тебя, карие… А про шум и про воду под полом я тебе столько раз напоминала.

"А ведь она права, - думал я. - И говорила, но с работой я об этом как-то благополучно забывал".

- Серёжа, я хочу сказать, что у нас будет ребёнок. Ещё один, - сказала Катя.

- Мне уже Гольдштейн рассказал об этом, - с неудовольствием, сухо, ответил я.

- Ты обиделся на меня? Нужны ли нам ещё дети? Ещё не поздно … удалить.

- Что ты, что ты! Я рад. Родим мальчишку, назовём его Мишкой.

- Может, милый, мне с детьми уехать? Здесь от газа дышать нечем…

- Трубу мы скоро нарастим, дыма не будет, так что и ехать тебе никуда не надо. А вот что я хотел тебе сказать… Как вдруг выяснилось, ты особа ужасно деловитая и практичная. И быт с помощью Кольки наладила, и квартирку с Софой присмотрела. Я не против, давай переберёмся. Однако попрошу - на будущее - советоваться со мной по всем таким вопросам и не ставить меня перед свершившимся фактом.

- Договорились, милый, - мягко, усталостно промолвила Катя. - Не ясно только как быть с Николаем Чистяковым: могу ли я обращаться с просьбами прямо к нему или только через тебя?

- А что у тебя?

- Дров наколоть надо.

- А я на что? По части колки дров я мастер. Ну, пошли…