Получив место и переодевшись, я ещё раз прошёлся по гостинице. Невольно я оценивал её с точки зрения пригодности для ведения боя: "Вот здесь отличная ключевая позиция: круговой обзор, надёжное укрытие". Большого труда стоило мне глядеть на лучевые коридоры, толстые колонны и лестницы глазами мирного гражданина и понять, что это было выстроено для мира, а не для войны.

 

Я пошёл в кафе. Час был поздний, но в зале немноголюдно. За одним из столов сидели седоватый суетливый дядька лет пятидесяти и молодая медноволосая красивая женщина, они выпивали. За другим столом два паренька в форме ремесленного училища торопливо доедали свой ужин. За третьим, в глубине зала, я увидел двоих мужчин, уже изрядно подвыпивших.

Столики стояли кучно, поэтому все разговоры были отлично слышны.

- У меня, Асенька, - говорил седовласый дядька, - был сегодня неприятный разговор. Опять с Полиной. Врывается в отдел и требует. Да, буквально требует. И знаете что? Чтобы я принял какого-то присланного из Москвы инвалида. Его Николай Сергеевич не принял, так должен принять я. Представьте себе моё положение.

- Я что-то не понимаю, Пётр Генрихович, - отвечала дама, бросая на меня пытливый взгляд. - Вас-то почему? Он, что, какой-то проверяющий?

- Какой там проверяющий, дорогуша? Из Москвы добрые дяди прислали инвалида. Им что? Не им работать. И вот теперь Михаила Спиридоновича Гусева, человека с тридцатипятилетним стажем, надо снимать! - Унгер отодвинул тарелку и взял стакан с водкой.

- Снимать? - фыркнула Ася и тоже подняла свой стакан с вином.

- Именно… Главк начальником проектно-конструкторского отдела назначил какого-то Басова. Якобы тот…

- И он, значит, приехал? - Ася ещё пристальней посмотрела на меня. Однако, скользнув взглядом по моей измятой гимнастёрке и небритому лицу, зевнула и с безразличием отвернулась. - Почему же Николай Сергеевич его не принял?

- Кому понравится, когда без его согласия Главк заменяет одного его подчинённого, хоть и руководящего, другим, чужаком, да ещё и инвалидом. Я ему подсказал… - тут Унгер лёг грудью на стол и перешёл на шёпот.

Мне принесли стопку водки и омлет. Официантка включила радиолу.

Неважно, кто они были, эти люди. Они знали то, чего не знал я. Так вот почему меня не принял главный инженер. Со дна души поднималась обида. Первым пришло в голову: не унижаться до просьб принять, всё бросить и, не прощаясь, уехать.