Драгоценную влагу Колька разлил поровну.

- И куда же ты путь держишь? - спросил я.

- На работу, конечно, товарищ командир.

От постоянного повторения этого привычного на фронте обращения "товарищ командир", у меня свело горло. Я поморщился.

- Всё не отвыкнешь никак от войны? А пора бы.

- От других-то я отвык. А от вас, товарищ командир, наверное, никогда не отвыкну, - убеждённо проговорил Колька. - Вы для меня…

- Придётся отучиться, - улыбнулся я.

- Война вошла в самую кровь. Отними эти слова, и всё сзади серо и грязно. Если бы не последнее ранение, остался бы в армии, дослужился бы до капитана.

- Напрасно не остался. Офицер бы из тебя вышел неплохой.

- Офицер-разведчик? - Николай расхохотался.

- И далеко ты сейчас?

- В Иркутск.

- По специальности? - я никак не мог представить себе Кольку в какой-нибудь гражданской специальности.

- Конечно. Как я мог забыть о ней, товарищ командир. А вот, воюя, забыл. Думал, что и впрямь моё призвание быть военным. А вот в последнем госпитале вспомнил. Я же гражданский человек, снабженец божьей милостью.

- А я работал конструктором. Машиностроитель, - сказал я и увлёкся. - Сидишь за столом, перед тобой на доске чистый лист ватмана. Обязательно ватмана, а не этой замарашки "александрийки". Кнопки по углам. В руке логарифмическая линейка, карандаш. Ты в уме проворачиваешь кинематику машины. Её ещё нет, и на ватмане - ни чёрточки, а в твоей голове уже зреет, создаётся машина. И от тебя зависит, будет ли она лёгкой или тяжёлой, простой или сложной, хорошей или плохой, - разошёлся я. - Всё зависит от тебя, конструктора. И пусть монтажники гордятся - руки в боки, мол, "мы сделали!" Не они, а я! Я, конструктор! Если бы не война, сколько бы я сделал таких машин, Николай. Теперь - точка! Засяду за доску и целый месяц не разогнусь. Ох, и стосковался по работе! А ты?

- Я тоже, - замешкался Чистяков.

- У тебя, что, командировочное предписание?

- Конечно.

- Со мной поедешь?

- Куда это?

- Северный Урал. Город Красноуральск.

- Не могу, товарищ командир. Я не один… Ну, она из Иркутска.

- Заберём и её.

 

В Свердловск приехали вечером. Я сошёл, у меня здесь пересадка, а Колька Чистяков поехал дальше.

 

Поезд спешил, задыхался, как бегун перед финишем на последних метрах. Вызванивала неплотно прикрытая крышка железного мусорного ящик, вибрировало на разворотах путей оконное стекло.

Я стоял в тамбуре и курил. Мыслей у меня не было. Одно сознание чего-то недоделанного. Подошла какая-то женщина, встала рядом. Я отодвинулся, дал ей место у окна.