|
|
| Басов Сергей |
ТЫ ПОМНИШЬ, ТОВАРИЩ... |
15 |
|
|
|
- Калата, сдавайс! - послышалось из-за насыпи, со стороны противника. - Я - Лизер! Знаете меня? Я - словак… Я работал на шахте Мариинской. И Юзеф Креста со мной…
Знал ли Тоушканов картёжника-шулера Лизера из военнопленных? Кто в Калате его не знал? И Креста Юзефа, военнопленного словака, о котором сейчас кричит Лизер, Тоушканов тоже знал. Но Креста Юзеф отказался записываться в контрреволюционный чешский легион. Он не мог быть у них. Креста - хороший парень.
- … Вам ничего не будет, - продолжал кричать Лизер. - Мы и русски - братья, братья, братья. Советская власть пала. Ленин бежал в …
- Ах ты, мразь! - крикнул Тоушканов и нажал на гашетку пулемёта. Забыл он, что лента эта последняя, и что "Кольт" - машина капризная, и что позади пригорок. Он стрелял длинными очередями. А видел только тёмную, как колодец, шахту и четыреста двадцать деревянных ступенек. И бил, бил. А когда раскалённый пулемёт выплюнул последнюю пулю, встал и бросил за насыпь все свои гранаты. Наступила короткая тишина.
И тут к Тоушканову подполз Кучин и шёпотом сказал:
- Кончай, Санька. Казаки в селе.
- Кончил… - Тоушканов вскинул на плечо пулемёт и, не чувствуя, как жжёт стволом кожу, перешагнул через пригорок вслед за Кучиным.
На западе, за станцией Аргаяш, садилось багровое солнце.
Глава пятая
К девяти часам вечера полк собрался в том же березнячке, из которого вышел утром. Сюда же вернулись, наконец, связные, посланные в другие отряды. Они сообщили, что белочехи заняли Кыштым.
На коротком совещании было решено пробиваться к тракту. Бойцы поели хлеба с солью, соорудили носилки для тяжелораненых, и полк выступил. Онуфриев, Овчинников и Шилин, стояли, пропуская мимо себя шеренги, вглядывались в лица. Бойцы были построжавшие, молчаливые, словно не один день прожили, а годы.
Тоушканов и Кучин шли охотниками в дозоре вместе с Федорчуком, Протасовым и Макаровым. Перед ними стлалась лесная дорога. Стояла такая же ночь, как и позавчера. Так же кричали птицы, пахли цветы и деревья.
- Едут, - сказал Кучин, первым заслышавший топот.
- Верховые, - подтвердил Макаров, вглядываясь в тёмные силуэты на дороге.
- Может, наши? - предположил Протасов.
- Чудак покойник: умер во вторник, ему гроб тесать, а он давай плясать, - хохотнул Федорчук и похлопал Протасова по плечу. - Милашечка! Волка по повадке узнают. Казаки это.
- Пропустим, - шепнул Тоушканов.
Дозор сошёл с дороги в кусты. Конники приблизились.
- Кто идёт? - окликнул Тоушканов.
- Свои. А вы кто?
- И мы свои.
Тишину нарушил винтовочный выстрел и крики:
- Назад! Красные!
- Казаки! Бей!
 |
15 |
 |
