|
|
| Басов Сергей |
ТЫ ПОМНИШЬ, ТОВАРИЩ... |
1 |
|
|
|
Глава первая
Удушливый июньский день. Тайга курится синими тревожными дымками. По извилистой железной дороге Екатеринбург-Челябинск мчится эшелон. Двери в товарных вагонах - настежь. В хвосте поезда, на открытой платформе - пулемёты. На паровозе парусом выгибается красное полотнище с надписью: "Лучше смерть, чем рабство!" Паровоз беспрерывно подаёт тревожные гудки. Горное эхо с готовностью подхватывает их, разносит по окрестным лесам, сёлам, заимкам. Слышится многократно повторённое: "Иду-у-у-у! Иду-у-у-у!"
На станцию Кыштым эшелон влетел с грохотом. Ещё стонут стоном рельсы, и серые клубы дыма обволакивают вагоны, а станционный перрон уже заливают малахитово-зелёные волны красноармейцев. Среди них - чайками, присевшими на волну, белоснежные косынки медсестёр. Блестят надраенные котелки. От красноармейской толпы пахнет развороченными скирдами яровой соломы, ружейным маслом, крепким уксусным настоем солдатского пота. Над станцией под шатром из древних тополей виснут крики, брань.
- Где начальник станции?
- Приказываю накормить… в креста, в бога!
- Эй, Васька! Модельщик! Кипяток там есть?
- Каптенармус третий! Каптенармус третий!
- Чего орёшь?
- Командир зовёт.
- Пулемётчики, патроны получать. Живо!
- Чьи это такие горластые приехали?
- Советские. Не ждал поди?
- Вижу, что не кадетские. А насчёт жданья… ты это… полегче.
- Третий Екатеринбургский полк, отец. Как у вас тут дела? Где чехи?
- Овчинников! Шилин! Надо выставить охранение. В посёлок никого не отпускайте! Я схожу в штаб! - прошёл вязким шагом командир полка Онуфриев.
Он выше среднего роста, узкоплеч, сутуловат, жилист. На узком энергичном лице печать усталости, забот, ответственности. В серых сухих глазах временами закипающий безотчётный гнев. Шёл он, руки прижав к бокам и оттянув локти назад, словно перед прыжком через препятствие. Следом за ним, винтовки через плечо, трое молодых красноармейцев-связных.
За станцией Онуфриев нагнал коренастого красноармейца. Тот, поглядывая на ушедшую вперёд цепь бойцов, то срывался с места и бежал им вдогонку, то останавливался и отчаянно орудовал затвором своей винтовки.
- Что, Макаров, заело? Постой. Куда бежишь-то?
- Кричать - вас много, - сердито проговорил красноармеец, глядя на связных и обходя взглядом командира полка. - Куда! Команду сполняю.
Толстолицый, рыжеволосый, он остервенело ударил ладонью по "стеблю" затвора, выругался: - Опять непроворот! Говорил взводному - нет! - он повесил винтовку с открытым затвором на плечо.
- А ну-ка, дай я, - Онуфриев взял у него винтовку и сильными точными движениями опытного солдата передёрнул затвор. Подобрав выпавший патрон, Онуфриев обдул его, почистил и вставил обратно. Красноармеец ловил каждое его движение. Затвор без труда закрылся.
- Понял? - усмехнулся Онуфриев, возвращая винтовку красноармейцу.
- Ага, - заморгал белесыми ресницами Макаров. Толстые потрескавшиеся губы его силились улыбнуться.
Цепь, между тем, уже скрылась за каменистым бугром.
- А для чего заряжаешь?
- Дак ведь в заставу идём, товарищ Онуфриев, - весело ответил Макаров и, прижимая к боку болтавшуюся винтовку, побежал.
 |
1 |
 |
