|
|
| Сергей Басов |
СМОЛКЛИ ПУШКИ |
42 |
|
|
|
Но неказистый внешний вид Парилова несколько успокоил Гуськова. Старенькая шинель, стоптанные кирзовые сапоги, небритое худое лицо. Гуськов возвращался из трёхдневной командировки и ещё не знал о телеграмме Шахназарова.
- Вот и Краснотурьинск. Приехали, - поднялась со скамейки Валя. - Так кем же ты к нам, Сёма? Никак опять будешь моим начальником. Угадала?
- Не угадала. Назначен в Исследовательский отдел.
- До встречи, - попрощался Глазырин.
- Прощайте, молодой человек, - картинно раскланялся Гуськов.
Парилов вышел из вагона последним. Огляделся.
Станция "Медная".
Возле деревянного здания вокзала, за решётчатым забором - сквер. В нём - полузанесённые снегом одинокие прутики-деревья, посаженные в шахматном порядке. За дорогой двухэтажными деревянными домами начинался город.
На перроне стояли двое: пожилой дядька с тачкой и девушка в чёрной шубке. Это были фурмовщик Елисеев и его дочь Зинка.
Парилов взялся за ручку чемодана, отнёс его к стене вокзала, остановился, закурил. Его внимание привлёк разговор на перроне.
- Папенька, родненький, пойдём домой! - упрашивала Зинка.
В ответ слышалось глухое неразборчивое бульканье.
И снова голос Зинки:
- Что ты ищешь здесь? Погиб Костя, погиб… Как ты это не поймёшь?
Девушка, плача, бессильно тянула:
- Идё-ё-ё- ем!
- Погиб-погиб… Много ты понимаешь… - ворчливо возражал старик. - Коли стыдно за отца, ступай домой. Никто тебя не держит. А я ходил и буду ходить. Говорю тебе, жив Костя.
- Потише… Люди вон… - сказала Зинка и пошла прочь.
Елисеев, увидев Парилова, заспешил к нему.
* * * * * * *
Сын Елисеева, Костя, служил в пограничных войсках. И в самом начале войны Афанасий Николаевич получил на него похоронку. Ни слезинки не проронил, как окаменел. Равнодушно ел, спал, шёл на работу. Опасались, как бы с ума не сошёл.
Но к осени того же года ожил старик. Кто-то ему сказал: "Могли с похоронкой ошибиться. Сколько таких случаев …"
И Афанасий Николаевич стал ждать сына. В городе открыли госпиталь, и Елисеев зачастил к раненым, искал пограничников, расспрашивал их, не встречали ли такого… капитана Константина Елисеева.
Кончилась война, госпиталь свернулся и уехал, а Елисеев всё ждал. Теперь он каждый день - с санками зимой, с тачкой - летом - стоял на вокзальной площади и высматривал сошедших с поезда военных. Неумело козырял им, называл всех "товарищами капитанами" и настойчиво просил разрешения подвезти багаж.
По дороге он выспрашивал у очередного "капитана" всю его биографию и непременно задавал вопрос: "А не приходилось ли капитану бывать в убитых или пропавших без вести?" "Капитаны", жалея старика, мешая быль с выдумкой, обнадёживали его своими рассказами.
 |
42 |
 |
