|
Сергей Басов |
СМОЛКЛИ ПУШКИ |
13 |
|
|
- Что им сделается. На фронте - не в медсанбате! Кругом приятели - выручат, не пропадёшь. А мы вас, товарищ капитан, всё время вспоминали. Старшина, тот отправил вас к святым, на небесное довольствие, но гвардейские сто грамм в вашу кружку до конца войны наливал.
- Ничего не поделаешь, в святые не приняли. Говорят: "Куда такому грешнику в рай? - шутил Парилов. - У нас тут народ тихий и смирный. А такого разбойника - не надо".
Оба рассмеялись. У Парилова на впалых щеках загорелся сухой румянец, в глазах дробились кусочки чёрного мрамора. На прямом лбу, под выступающими буграми надбровных дуг угадывалась живая, трепещущая мысль.
- Если бы один услужливый приятель надумал меня ещё в какой госпиталь перебросить, тогда обязательно… попал бы я к чертям в ад!
- Я - что? Я же думал, так лучше будет! - понял намёк Чистов и, снедаемый беспокойством, бросил взгляд на верхнюю полку. - Ну, и денёк! Ради такого случая положено…
Он глянул на Парилова и, не дожидаясь его согласия, по-кошачьи мягко вскочил на свою полку, выдернул чемодан и соскочил вниз.
Не торопясь, полной меркой, выпили они за тех, кто навсегда ушёл за черту.
* * * * * * *
Въезжали в Предуралье. Равнины сменились волнистой грядой перемежающихся увалов. В окне вагона всё чаще пробегали типично уральские картинки: рядок тоненьких, островерхих ёлочек по склонам холмов.
"Скоро Свердловск", - подумал Парилов, и тёплое чувство возвращения домой разлилось в нём. Только сейчас он осознал по-настоящему, что возвращается в свою овеянную романтикой восьмилетнюю жизнь среди удивительных людей, в удивительной стране "Приваловских миллионов".
Как и четырнадцать лет назад он ехал той же дорогой с теми же - что с собой поделаешь - намерениями совершить такое, чего до него никому не удавалось.
Парилов и по жизни шагал вслед за полюбившимися ему героями из далёкого прошлого или близкого настоящего, навеянными ему книгами и фантазиями. Эти герои и их деяния странным, непостижимым и необъяснимым образом жили в его поступках, составляя в целом его жизненное и творческое "я".
Со стороны казалось, что Парилову всё удаётся легко, походя, полушутя. Но это было не так. Он брал свои вершины упорством и изнурительным каторжным трудом, граничащим с фанатизмом. И при этом Парилов не понимал своей исключительности, оставаясь простым, даже несколько смешным, человеком, неприспособленным и непрактичным в реалиях людского бытия.
* * * * * * *
Мелькали леса и перелески, холмы постепенно вырастали в горы, близился Урал - горная страна, вторая родина Парилова.
- Живой!! - время от времени вспыхивал Колька.
- А ты, я вижу, никак не поверишь?
- Главное - живой! А то, что… - запинался Чистов, подбирая участливые слова. - И без руки жить можно, - заключал он.
|
13 |
|