|
|
| Сергей Басов |
СМОЛКЛИ ПУШКИ |
57 |
|
|
|
Отправив отца домой, Семён зашёл к деду Евграфу Трофимовичу попрощаться.
Дед прихварывал, лежал на топчане.
Он с трудом спустил свои истощавшие ноги с матраса, набитого соломой, и встал, покачиваясь - старик стариком. Всё-таки 72 года с плеч не сбросишь. Засобирался.
- Провожу немного, - сказал, однако, твёрдым тоном.
Семён не стал возражать.
Трясущимися руками Евграф Трофимович надел тулуп и островерхую татарскую шапку. Затягиваясь красным кушаком, строго и укоряющее взглянул на Семёна из-под лохматых седых бровей.
- Стало быть, уезжаешь…? И не жалко, - дед замешкался, кашлянул, - с родными местами расставаться? Што ж, поезжай! Молодые теперь родными не дорожат. У них всюду друзья-приятели, - с болью говорил Евграф Трофимович. - Забудешь про нас. Жизнь пошла такая… Разучился я её понимать. А когда-то… От своей земли не бежали, сломя голову. Где родились, там и помирали.
- Теперь вся наша страна - родная, - возразил Семён.
- Так-то оно так… Только эта земля, - дед Евграф топнул ногой, - она особенная. На ней родились мой прадед, дед, отец. Она же их и приняла. Как уйти от неё?
Дед вышагивал неторопливо. Длинноногий Семён с трудом приноравливался к его поступи. Он тяготился прощанием с дедом не меньше, чем с родителями. Ему до боли было жаль деда. Предчувствие, что больше он старика не увидит, тяжко легло на сердце.
Семён спешил. На вокзале его ждала Настя. Он то и дело невольно забегал вперёд, приходилось себя сдерживать.
У моста ветер вырвался и, как из засады, набросился на идущих. Семёну приходилось напрягать все силы, чтобы не упасть. Он придерживал деда, которому идти было ещё тяжелей. Мороз пощипывал уши. Семён подумал о телеграмме, которая лежала в кармане, и печаль от предстоящей разлуки с родными сразу улетучилась. Семён был полон надежд.
За мостом бегал по путям маневровый паровоз.
Шли и молчали.
Дед Евграф медленно переставлял ноги в смушковых валенках, расписанных красными петушиными головами. Из-за высоко поднятого воротника тулупа белела отросшая метёлка бороды. Снег хрустел под его суковатой можжевеловой палкой. Дальнозоркие глаза деда смотрели, не мигая.
- Давай присядем, что-то ноги… - попросил дед.
- А может, дедя, пока одни… здесь попрощаемся?
- И то правда, - как-то слишком легко согласился дед. - В старину говорили: "Долгие проводы - лишние слёзы". Давай прощаться, сынок!
Дед Евграф сорвал с головы шапку.
- И ты шапку-то сними, уважь напоследок деда, - попросил он Семёна.
Семён снял шапку.
Ветер лохматил седой пушок вокруг лысины деда и сине-седую вихрастую заросль волос на голове внука.
 |
57 |
 |
