- Воровать вздумал? - громыхнул он, глядя на Федьку. - А ты подумал своей башкой - у кого? Ты у народа украл! А мог бы иначе: прийти и честно рассказать. Видите ли: он на мастера Сахновского обиделся и залез ночью в кладовку. Ну, герой!

  

И пошёл, и пошёл директор хлестать словами Федьку. Потом отпустил: "Иди. Прощаю. Фуфайку оставь себе".

Федька пулей выскочил из кабинета и бегом - на первый этаж. Только очутившись на улице, он пришёл в себя. Решение директора увиделось ему насмешкой.

"Так я и возьму! - думал он. - Держи карман шире! Нашёл дурака! Не на того напал! Что же получается? Укради, тебя застукают, всем раззвонят, а в наказанье подарят тебе то, что ты стибрил? Ну, нет…!"

  

Турлапов попросил Митрохина подождать его в кабинете и спустился на первый этаж, в завком.

Заводской комитет профсоюзов размещался в комнатке, в самом конце коридора.

- Работаю вместо тебя, Егор Петрович, - сказал Турлапов, входя в комнату завкома.

  

Неказистый на вид, плешивый председатель завкома Назаров был человеком смирным. Грубоватый и резкий Турлапов почему-то с Назаровым разговаривал подчёркнуто вежливо. Он ценил председателя завкома за то, что тот при всей своей смиренности был правдив и безбоязненно выражал своё мнение, большей частью не согласовывая его с мнением администрации. При этом оставался совершенно бесстрастен. Был он военным юристом, в прошлом приходилось ему и судить. Ходили слухи, что частенько при вынесении смертного приговора он имел смелость записывать под протоколом своё особое мнение, отличное от мнения остальных членов трибунала, за что и стал бесперспективным с точки зрения начальства.

После ранения в Сорок Первом Назаров долго лечился в местном госпитале, был признан негодным к службе и пошёл на работу в нотариальную контору. Турлапов взял его к себе на профсоюзную работу и не пожалел. Егор Петрович надёжно защищал интересы трудящихся.

  

- Что, своей работы мало? - спросил он, сидя за столом и не думая встать при виде директора.

- Не надо так, Егор Петрович. Работа у нас с тобой всегда была одна - люди.

- Что случилось, Дмитрий Сергеевич? Что-то новое? Если вы по поводу фуфайки, то конфликт исчерпан. Заведующая столовой Диана Николаевна вернула завхозу фуфайку.

- Не о фуфайке речь, Егор Петрович, вы же понимаете. Тут другое… Митрохин… Каюсь, выпустил из виду… Но ты-то живёшь в гуще народа. Должен знать. Митрохин до предела дошёл, ветром его шатает, ломик, и тот из рук вываливается. Довели. А ведь в прошлом был лучшим каталем цеха.

  

Назаров молча придвинул Турлапову толстую папку с надписью "ДЕЛО".

- Что это? - спросил Турлапов.

- То самое, о чем ты говоришь: люди. Кто в чём нуждается, и решение завкома по каждому. Администрация тормозит, не выполняет.