|
|
| Сергей Басов |
СМОЛКЛИ ПУШКИ |
99 |
|
|
|
Она не знала, как ещё оскорбить непрошеную сноху.
- Вы же согласились Веруньку взять, а теперь меня этим укоряете? Я бы лучше её в детдом отдала, если бы знала, что она вам в тягость. С голым раненым мужчиной застали! Щепетильность какая! Да я за войну столько их перевидала!
- Что же ты ни одного с собой не привезла? На чужого мужа заришься? Напоила - и в баню? Протрезвится - одумается. Чтоб ноги твоей в нашем доме не было! А Верунька - наша, мы её у тебя по суду заберём.
- Не отсудите, тётя Еля! А что на чужого мужа я… Так его жена уж раза два за другими замужем побывала. И от него отказалась! А что касается нас с Сёмой, так я никогда его не брошу! И … протрезвиться не дам!
И Настя рассмеялась прямо в лицо Елене Фёдоровне.
XXVI
Елена Фёдоровна отнесла утренний надой молока на молокозавод в счёт обязательных поставок и возвращалась домой.
Навстречу ей по булыжной мостовой Васильевского тракта тянулись тарахтевшие обозы. Хозяева ехали на базар.
Люди спешили по своим делам, разматывая по ниточке клубочек своей жизни. И вряд ли кого могла заинтересовать молодая, одетая в шинель женщина, бредущая по тротуару. Елена Фёдоровна какое-то время шла за ней, понемногу приближаясь.
"Выпила, наверное, с какого-то горя, - подумала она про ту, что шла впереди неё. - С радости спозаранок не пьют".
- И как только тебе не стыдно, милая, - сказала Елена Фёдоровна, догнав "фронтовичку". - Людей бы постыдилась. В такую рань - и пьяная… - начала, было, она выговаривать и … запнулась.
Перед ней стояла её бывшая сноха.
- Надежда? - поразилась Елена Фёдоровна. - Да ты ли это?
- Я-а, - слабым голосом ответила Надя.
- Как это ты здесь? Откуда?
- Приехала.
- Что с тобой? Что случилось?
Ох, как хотелось матери, оскорблённой за своего сына, наговорить бывшей снохе много такого, о чём думано-передумано, и что застывшим комом вара легло на сердце. Но бывшая сноха была откровенно несчастна, и Елена Фёдоровна не стала её "добивать".
- Право, ты ли это? - пыталась разговорить Надежду Елена Фёдоровна. - Изменилась ты больно, милая. И не узнать. Что стряслось-то, какая беда?
- Беды нет, просто я как-то устала.
"Какое дело этой женщине, на которую так был похож любимый её человек до Надиного горя. Да и горе ли у неё? - думала Надя. - Получила от Ирки письмо. Пишет, что Семён вернулся, и Настя от него не отходит. Это горе или радость?"
У бывшей свекрови недовольно сдвинуты к переносице густые чёрные брови. Чётко очерченные полные губы поджаты, и эти мрачновато-угрюмые, чёрные, как у Семёна, глаза.
 |
99 |
 |
