|
|
| Сергей Басов |
СМОЛКЛИ ПУШКИ |
35 |
|
|
|
Голос Зинки перекрыл всех.
- Кончайте косточки перемывать… На мужиков напустились… Мужики у них виноваты. А сами…? Да хоть перегрызитесь, на всех мужиков не хватит! - выкрикнула она.
- Ты-то известно…
- Что известно? Я под забором в потёмках не жмусь. А полюблю кого… Всего мил дружка, с косточками, проглочу!
- Одного уже проглотила…
- Вам … лишь бы в штанах… На кой чёрт он мне нужен!
- Раскудахтались, - раздался старческий голос. - А тут вот посторонний человек, может, спать хочет.
Марченко стало неудобно… ещё подумают, что специально подслушивал. Но и вставать не хотелось.
- Дядька Овчинников, где посторонний? - спросила Зинка.
Марченко сел. Сбоку кто-то глянул ему в лицо.
- Усатый какой… Чисто запорожец!
- Может, инспектор какой… Потише бы…
- Не стану я тише, - нарочито громко заговорила Зинка. - Эх, любовь, сухота бабья. Кажись, немного и надо: дрожи сердечной да утехи до немоты в руках. А там - хоть на дно морское, хоть в глубь земную!
Зинку не перебивали. Её страстная искренность захватила и Марченко.
Он оглянулся.
Черноволосая девушка, в солдатской шапке, в стёганке, обняв подругу, глядела куда-то вверх.
- А ведь есть же оно - счастье… Каждая о нём мечтает. Может, ходит оно где-то, заблудилось в нашей тайге. Только аукни. Да как знать, отзовётся ли?
Губы Зинки задрожали, она порывисто встала и прошла в тамбур.
- Хорошая она, эта Зинка Елисеева, - сочувственно сказала какая-то женщина. - И работница! Заработки такие, что отца забивает. А в жизни не повезло. Слишком доверчива. Где муж-то её теперь? Может, погиб солдат, может, жив… да с другой. Оставил Зинке сына на память…
Поезд тронулся. Вернулась из тамбура Зинка.
А к Марченко подсел дядька Овчинников, старик лет семидесяти. Оказалось, что он работал бригадиром в дробилке обогатительной фабрики, а теперь - комендант Заводоуправления. Собирается выходить на пенсию.
Марченко стал расспрашивать его о женщинах-попутчицах.
- Наши, заводские, - охотно отвечал Овчинников, свернул козью ножку из табака, предложенного Марченко, затянулся. - Не понять, что сделалось с бабами, - продолжал он. - Ошалели. Не то от счастья, что война закончилась, не то от горя, что мужей нет. Страсть какие стали… Самим себе, надо думать, в тягость. А вы - не с войны ли?
- Не прямо с фронта. Сейчас - из Москвы.
- К нам, стало быть?
- К вам.
- В командировку, али насовсем?
- Как примете…
 |
35 |
 |
