|
|
| Сергей Басов |
НА ПОЛЕ БРАНИ |
56 |
|
|
|
Меня подобрали разведчики с Анджеем, и если бы не Евдося, выкликавшая меня, так бы и остался я лежать в пещерке в стене оврага.
Так мы с ней снова встретились. Она да докторша Айша вернули меня к жизни. Два месяца Евдося не отходила от меня. Анджей с Айшой стали намёки строить: вот, мол, тебе и подружка. Чингиз, командир отряда, откуда-то узнал про чувство Евдоси ко мне.
А она нянькой при мне была. Из-под меня "утку" да "судно" выносила. Я, взрослый мужчина, стыдился девушке в глаза глядеть. Ужасно было сознавать, что за тобой ухаживают, как за младенцем.
Никаких разговоров о чувствах у нас ни тогда, ни после - никогда не было.
Когда я бредил, Евдося уловила имя Нади, видно, я его частенько произносил.
"Уловила, - думаю, - ну, и хорошо. Теперь ты, наконец, отстанешь от меня, белобрысая "Цибулька".
Но не тут-то было. Как только засобирался я в рейд по вражьим тылам "неньки Украины", гляжу, засобиралась и Евдося, не отстаёт. Чингиз, Айша, и - особенно - Анджей уговорили меня взять Евдосю с собой. "Вам будет безопасней идти как мужу с женой", - такой у них был резон.
Как мы шли по Украине…
На первом же ночлеге - испытание. Хозяева приготовили для нас общую постель. Я положил подушку между нами.
Боялся я за себя. Я же - живой человек, мог и не выдержать. У моих ровесников дети уже в школу ходят, а я всё один.
Я много раз испытывал судьбу. Судьбу - да, но не Любовь.
При всей моей чувственности, я - однолюб - по матери. На Урале девчонки, с которыми я работал в КБ, смеялись: "Ты женщин боишься!" Нет, я не боялся, просто мне всегда казалось, что лучше моей Нади нет на свете… и быть не может.
За долгий путь до Цибульковки привык я к Евдосе. "Жена" она была верная: сообщница, единомышленница и защита "мужа". К тому же, находчива, смела, дерзка, умна и чертовки симпатична. Не красива, а именно симпатична, с огоньком внутри. Её милый украинский лепет - сама нежность.
Мать Евдоси - Калиниха - радуется счастью дочери, обнимает и целует "зятя".
"Зять" же день сидит и курит, а на ночь куда-то уходит. А под утро приносит немецкое обмундирование и оружие. Где взял - лучше не спрашивать.
А на третью ночь ушёл и не вернулся.
Когда я узнал, что Евдосю схватили и увезли в гестапо, я готов был сам умереть, но не дать ей погибнуть. Отправился спасать "Цибудьку"…
Я уничтожал оккупантов под именем "Полковника Калашникова". Там, где я оставлял свою подпись, и там, где я никогда не проходил, множились слухи, приписывающие мне то, что я не совершал. А вот про освобождение Евдоси никогда слышать не приходилось. Молва молчит, ну, и я промолчу. Раскрываться ещё не время.
… Когда её, чуть живую, вывели из камеры смертников, и я, "полковник СС", посадил её в машину, направляясь в ближайшие от Полтавы Диканьские леса, я почувствовал, что у нас с "Цибулькой" не просто общая военная судьба, а нечто большее.
 |
56 |
 |
