|
|
| Сергей Басов |
НА ПОЛЕ БРАНИ |
107 |
|
|
|
- Надо отходить, Сёма, - подполз Заплитный. - Третью атаку мы не выдержим, все поляжем. Нас в живых всего-то двенадцать осталось. Оружия много, а стрелять некому.
- Комиссар обещал дать сигнал - серию красных ракет. Он не мог обмануть. И Мухи нет… Анджей, без сигнала я не отойду. Идите, я никого не задерживаю, один останусь.
- Погибнешь, Сёма… Мало ли что могло с комиссаром случиться, сознание он мог потерять. А Мухи, поди, и в живых нет. Кто ещё знал о сигнале? Никто. И бой в Заримане уже не слышен. Прошёл полк. Так во имя чего погибать?
- Анджей, я не хочу тебя обидеть, но ты не понимаешь, что говоришь. Как это - за что погибать? Ты - поляк, жил и вырос в Польше, ей служил. Не по своей воле… но ты впитал тамошний взгляд на жизнь и… смерть. Тебе гибель здесь, на советской земле, кажется бессмысленной. А я - русский, ты понимаешь это, Анджей - русский! Я знаю, за что я лягу здесь, и я не просто лягу, я дорого продам свою жизнь. Пока есть из чего стрелять…
- Поздно, Сёма… Даже если дадут сигнал на отход…
- Что ты предлагаешь? В плен сдаваться? Да я скорее гранатой себя…
- Ты безрассудно горяч, Сёма. А меня жизнь научила мыслить рационально.
- Ты же знал, Анджей, что мы остались здесь умереть, но не сойти с места? Знал или - нет? А если знал, то какого хрена канючишь? Убирайся и уводи с собой таких же трусов, как ты! Если найдутся. Я остаюсь!
- Не смей меня оскорблять, Сёма! Я не был трусом. И если надо будет - умру, не дрогну. И без позы… как солдат.
- Значит, остаешься? Ну, прости, брат! - Парилов обнял товарища. - Давай готовиться, сейчас гости пожалуют.
Ветер донёс со стороны немцев призывы сдаться. Кто-то вещал в рупор по-русски:
- Командиры и бойцы 427-го полка! Сдавайтесь! С вами говорит поручик Милевский! Я был заместителем начальника Особого отдела полка…!
- По изменнику - огонь! - скомандовал Парилов.
- Ах ты, гад ползучий! - с яростью говорил Семён, стреляя. - Вон ты куда пристроился, с-сука! Ну, попадёшься ты мне…!
Стреляли долго, патронов не жалели, благо, затрофеили их много.
Было уже совсем светло, наступил день, хоть пасмурный и с туманом, но день. Оставшиеся пулемётчики и разведчики были вынуждены отойти в овраг, на последние позиции. Парилов со своими в пещерке - на одном склоне оврага, Заплитный с разведчиками - на другом.
Немцы не стали спускаться в овраг, стреляли сверху, забрасывали гранатами. Гранаты скатывались по склону и взрывались далеко внизу, на дне оврага, не причиняя вреда. Тогда враг пустил в ход миномёты. Некоторые мины попадали в цель. Танки подошли к самому краю оврага и били из пушек. Спрятаться от мин и снарядов было невозможно.
К вечеру у Парилова осталось двое бойцов, у Заплитного - трое. Больше никто не ждал сигнала на отход, да и увидеть его из оврага было невозможно. Надо было дожить до темноты и прорываться по оврагу в Зариман.
 |
107 |
 |
