|
|
| Сергей Басов |
НА ПОЛЕ БРАНИ |
98 |
|
|
|
- Мне вот что ещё узнать надо: зачем Данила к нам ходить повадился?
- Не знаю. Но ты его опасайся, сватья. Он ничего спроста не делает…
Елена Фёдоровна перебила Ксению.
- Подъехал ноне к дому на бычке и, не слезая, кричит: "Отдавайте Надькино приданое!" Помнишь, какое приданое он привёз? По сей день перед соседями стыдно. Вся улица видела. Говорю ему в бесстыжие зенки: "Где ты, рыжий бес, свалил это приданое?" Отвечает, что в картофельную межу.
- Ну, и что из этого? - ответила Ксения, теряя интерес к разговору.
- А вот что сказал он: "Не отдадите, в суд на вас подам. По суду стребую!"
- Ну, чего ты мне, сватья, сердце бередишь! - со стоном вырвалось у Ксении. - Я - не хозяйка в доме. Твой Сергей тебя кулаками не охаживает. Пальцем, поди, не тронет. А я - смолоду битая. Лютует мой изверг, чтоб ему пропасть, окаянному!
- Не терпи, заяви в милицию.
- Ладно. Решилась: идти - так идти! Завтра же в НКВД заявлю!
На Ксению и Елену Фёдоровну, оживлённо беседующих, начали посматривать выходящие из магазина.
- Айда подальше, вон люди смотрят, - заметила внимание к ним Елена Фёдоровна.
- Пускай смотрят, я не боюсь. Могу и при всех сказать, - понесло Ксению.
Но она всё же согласилась отойти подальше от магазина и от тракта, к школе. Уселись на скамейку.
Ксению очень беспокоило, что к Даниле зачастили по ночам гости. Слишком серьёзными последствиями грозило это не только Даниле, а и всей семье. Боялась она сказать об этом Евграфу Баранову. Хотелось бы посоветоваться с Еленой Фёдоровной. Как та рассудит, так и поступить.
- Как объявили войну, сватья, Данила словно рехнулся. В газетах выбирает сводки с войны. Радуется: "Отступают большевички-красножопики! Скоро придут наши освободители - немцы". Кричит: "Кончено! Москва в осаде! Сталин с компанией удрали на Волгу, в Самару!" Яму под сараем копает, добро туда сносит, говорит: "Будет нам убежище".
Елена Фёдоровна слушала безмолвно. Она знала, что за такие слова могут не просто упрятать в тюрьму, а и расстрелять. От Сергея Матвеевича она знала, что в Гражданскую такое называлось "контрреволюцией" и пресекалось пулей. Но и решение Ксении донести на Данилу она не могла одобрить. На месте Ксении она постаралась бы убедить мужа во вредности и опасности такого поведения.
- Я так думаю, - начала она, - кричит он не от ума. Чай, спьяна. Протрезвеет да и успокоится. Всякая власть - от Бога. А что роет убежище - так пускай роет и роет, ждёт "освободителей". От этого вреда вам не будет. Я вот что тебе скажу, сватья: ради Бога не проговорись ему про наш разговор. По его характеру, так забьёт он тебя. Поберегись!
 |
98 |
 |
