|
|
| СЕРГЕЙ БАСОВ |
"МЫ, КАЧКАНАРЦЫ... |
20 |
|
|
|
ВЕДЕНОВ. (пытливо) Там так и написано: "КОНЕЦ"?
АННА. Так и написано… твоей рукой, Юрка.
ВЕДЕНОВ. (встаёт) Н-да… Это надо перекурить.
|
Уходит. Анна остаётся одна и далее идёт её внутренний монолог. Это история Анны.
|
АННА. Открылся, кто он. Как это на воровском жаргоне - "раскололся". А я ведь знала, давно знала. Мне его товарищи рассказали.
А вот про себя я ему не расскажу, пусть останется всё, как я напридумывала при знакомстве. Нигде так много не выдумывают и не подчищают своих биографий, как в тюрьме. Подчистила и я, назвалась дочерью командира-пограничника, вывезенной немцами за границу.
Ох, как страшно и черно моё прошлое! Самой не верится, что это было со мной.
Детство… Симферополь… Дурманящий запах южных цветов… Саманный полусарай во дворе с зыбкими прогнившими полами, две комнатушки. Отец - татарин, мама Дина - еврейка, а я, единственная дочь, записана русской. Почему? Родители сказали: "Вырастешь - узнаешь". Выросла и… не узнала. И никогда уже не узнаю: всех близких, родных и знакомых взяла война.
Мне было 15 лет, когда немцы вошли в город. Многие подались в Севастополь. Мои остались. Отец пошёл служить в полицию. Зачем? У мамы на спине - шестиконечная звезда Давида. Маму все на нашей улице звали "Красавица Дина".
Немцу, начальнику отца, кто-то шепнул про красоту Дины. Помню, отец распахнул дверь дома, встал у порога и… маме: "Пойдём, шеф зовёт". Вернулся один, пьяный. Я стала спрашивать, где мама. Он меня больно ударил. Я спряталась от него под кровать.
Маму "шеф" держал у себя, а отцу сказал, что она в гетто. Потом всех евреев фашисты расстреляли… и маму тоже. Отец издевался над пленными, бил их почти до смерти. Зверь - не человек. Лютовал он недолго. Однажды нашли его в лагерном сортире убитого.
Я осталась одна. Была я похожа на маму. И "шеф" забрал меня к себе. Я очутилась в его постели… на мамином месте.
"Шефа" перевели в Банску Быстрицу под городом Мартин бороться с партизанами. Он взял меня с собой. В 16 лет я стала матерью. Мальчик родился розовенький, голубоглазый. "Шеф" не захотел делить меня с ребёнком, и сыночка у меня отобрали. Взяли и унесли, когда меня не было. Взяли и унесли! Кому отдали, не сказали, но я дозналась: вдове одной, Маришке. Хотела с ней поговорить, да не успела. Партизаны налетели, всё горело. "Шефа" убили, и Маришка исчезла.
Прислали нового "шефа". Стала ему принадлежать. А надоела, отослал меня в солдатский бордель. Здесь решила я покончить с подлой своей жизнью. Вынули из петли. И где только дальше я не побывала: в Канаде на фермера работала, в Мексике на плантации сахарного тростника. Тут я пришла в себя, огляделась: "Боже ж мой! Куда я попала?! Скорей на родину…"
Уезжала, было 14, приехала 23-х лет. Остальные угнанные и доселе там. И я, может быть, осталась, но услыхала голос моего сынули. Решила найти его во что бы то ни стало. В Чехословакию меня не пустили, посочувствовали - и только. Напишите, говорят. Написала Маришке в Банску Быстрицу. И раз, и два. Ответа не получила.
 |
20 |
 |
