ВЕДЕНОВ. (вслед Елизаровне) Бандерша! Видала она босяков! (Анне) Тебе не холодно? Может, пойдём в её вигвам?

АННА. Нет, здесь посидим. Юрка, у тебя язык заплетается. Ты пьян, что ли?

ВЕДЕНОВ. Только не от водки. Жизнь пьянит, Анна, свобода…

АННА (тихо). На чём "споткнулся"?

ВЕДЕНОВ. Стоит ли о том, Анка?... Так… мелочь… Неподсудное дело. (помолчав) Хм… Смешно.

АННА. Что "смешно"?

ВЕДЕНОВ. Так я… одного человека вспомнил. Забавный… Законнорожденный, непьющий, некурящий. Человек, говорит, загадочен, как далёкая звезда: то вспыхнет, то погаснет, и не знаешь, что у него внутри происходит. Не знаешь и не узнаешь никогда. Живут люди бок о бок, разговаривают. А друг друга не знают. Темнят. А ведь прав очкарик! Только почему "звезда? Может, просто самая обыкновенная лампа на фонарном столбе у забегаловки. Ветер качнёт… Короткое замыкание… Всё: погасла. А он: "звезда". У него, как у любого, две ноги, две руки, рот, нос. Пара глаз смотрит на белый свет, как и у тебя. А видит мир совсем по-другому. Отчего так, не знаешь? Начитался: "социализм", "коммунизм" и живёт по закону "человек человеку друг, товарищ и брат! И говорит громко, ничего не боится. Ходит прямо. А другие, как ползучие гады появляются только когда темно. (живо) Вот что ты, Анка, знаешь про меня? Кто я такой по-твоему?

АННА. Всё про тебя знаю, Юрка! И ты про меня тоже всё знаешь. Ты - сын генерала, лётчик-офицер, Берлин бомбил. Подрался с кем-то, попал за решётку. Сделал побег… Поймали и дали семь лет. Не так, что ли? Так.

ВЕДЕНОВ. (зло курит) А хочешь, Анка, я тебе расскажу занимательную историю из ЖЗЛ, Называется "ИВАН ВЕДЕНОВ". Я её наизусть помню. Хочешь?

АННА. Стоит ли? Ты бы лучше рассказал, на чём "споткнулся". Думаю и думаю. Опять со своими лётчиками задрался? Да?

ВЕДЕНОВ. Выслушай, Анка, тогда станет ясно. Говорить?

АННА. Ну, говори.