Словом, работы было столько, что в ней запросто можно было утонуть, но Парилов держался. И всё шло как-то слишком легко и удачно, и это вызывало у Парилова подсознательную тревогу и даже страх. Когда-то полоса удач закономерно должна была смениться полосой неудач, Желательно было предугадать, где это начнётся, чтобы подготовиться.

  

Парилов, озабоченный молчанием Надежды, не утерпел и позвонил директору медьзавода в Кировград. Полагая, что среди медеплавильщиков, как в большой семье, всё и про всех известно, в том числе, и про него с Надеждой Даниловной, он был осторожен.

- Фёдор Степанович, звоню узнать, как у вас приживается к заводу наша бывшая начальница Обогатительной фабрики Надежда Даниловна Малыгина?- Она у нас давно не работает. Перед Первым Мая сказала, что возвращается в Краснотурьинск, к сыну. Уже три месяца, как она уволилась. Разве она не у вас? - недоумевал директор Кировградского медьзавода.

- Фёдор Степанович, её и у нас нет. А где её муж?

- Прокурор Крутиков? Он снят с работы, исключён из партии и отдан под суд. А Надежда Даниловна… не знаю… Говорят, они жили не очень дружно… И, по слухам, он её даже избивал.

- Прокурор исключён из партии?! Отдан под суд?! Вы, часом, не шутите? Разве такое возможно?

  

Парилов немедленно послал в Кировград Айзековича. Тот вернулся и привёз страшные вести. Прокурор Крутиков избил жену чуть ли не до смерти. И она, похоже, утопилась. На берегу озера нашли её одежду в кустах. Тело пока не обнаружено.

  

- Мама твоя уехала в заграничную командировку на три года, - сказал Парилов сыну. - Срочно надо было… потому она не успела к тебе заехать. Не обижайся на неё.

- Я не обижаюсь, папа. Мне у тебя хорошо.

Парилов строго наказал Айзековичу никому ничего не говорить.

"Вот оно, чего я ожидал с такой тревогой, - переживал он. - Надя, Надя, ну, что же ты наделала? Уйти из жизни… Какой надо быть несчастной, чтобы решиться на такое... Нет, не верится мне, ты же сильная… Ты же любила жизнь… Ну, не повезло с замужеством - не самое страшное… У тебя же сын есть. В конце концов, я - твой защитник… Неужели этого мало, чтобы не умирать? Избил хулиган, бандит… Опозорил… Но не кидаться же от этого в омут? Надька, Надёнка… как я теперь буду без тебя? Ты что же думаешь, если я ТАК к тебе относился, то… Я же ЛЮБЯ тебя… Не распускаться же из-за этого… Не выходить замуж за первого встречного… Ариадна моя! Как теперь я буду без тебя…?"

  

Жизнь так долго испытывала не только тело, но и душу Парилова, чередуя один удар за другим, что теперь он был готов к любому её выпаду.

Парилову припомнилась семейная реликвия - шкатулка-сундучок с изображением предка Ивана Парилова, прошедшего страшный путь плена и каторги и вернувшегося на родину вопреки обстоятельствам. Был Иван человеком с крепкими мужицкими железными жилами, с неизносимой ремённой кожей, с великим русским терпением. Другой был тогда мир, другое время… а как созвучны судьбы предка Ивана и его, Семёна.