Марченко озадаченно мял бороду, он не знал, как понимать всё то, что сказал Турлапов. Наконец, он заговорил.

  

- Что же ты, Митя Турлапов, воспитанный в коммунистическом духе, замолчал? Продолжай. Я даже заслушался, так было интересно, - зло сказал Марченко. - Язык проглотил? Чудаковатый парторг ЦК - это я пока ещё - просит тебя дать пояснения.

… Напомню тебе, притворившемуся перевоспитанным, что твой лучший друг Борисов требовал тебя вышвырнуть из партии и из директорского кресла. И даже грозил мне за то, что я его не слушаюсь. А я с чего-то увидел в тебе человека, достойного уважения, помощи и защиты.

… Были и другие твои друзья, целая шайка друзей - Городецкий, Григоренко, Пыхов и Кириллов хотели свалить тебя, Красного директора, как "гнилое дерево". А чудак-парторг лёжа в больнице, как мог ломал их планы… один.

  

- Прости, Никифор, - засовестился Турлапов. - Думал подшутить, и выставил себя форменным идиотом.

- Э, нет, дорогой директор Механобра, я весьма вам благодарен, - прервал его Марченко. - Неприятно, но поучительно узнать, что человек, над которым ты работал, отнюдь не так прост, как казалось. Что надо было подходить не с душеспасительными беседами и увещеваниями, а с дубиной. Она - более сильное лекарство. Выходит, Борисов был прав. Поучительно… поучительно…

- Ну, ухватился за шутку, как репей за овечий хвост - не отдерёшь, - оправдывался Турлапов. - Сказал же, что пошутил. Ну, как мальчишка, глупостей наговорил, - Турлапов вытирал платком побагровевшее лицо.

- Да нет, ты - не мальчишка. Спасибо за науку, директор, - продолжал Марченко. - То, что ты сказал, вовсе не глупость. Ты иного и не мог сказать. Да и требовать от тебя другого-то нельзя.

- Ну, перестань!

- Перестану, когда всё выскажу. А то ты увезёшь с собой в туманный Ленинград полуразбитый, но всё ещё живой статус "хозяина" и начнёшь его там собирать с помощью какого-нибудь парторга типа Григоренко, начнёшь оживлять. И на "свалку" отправишься, ничего не поняв. А мне казалось, ты такие надежды подавал!

- Не знал, что ты такой въедливый, парторг, - нахмурился Турлапов.

- А я не знал, что ты такой "дикий" в политическом смысле, директор Механобра. Ладно уж, в честь твоего отъезда позволю себе небольшой рассказ "о воспитании".

… Раньше Русь жила веками, и никто никого не воспитывал. Родители растили детей - вот и всё воспитание. В этом корень всего: воспитание - это когда дети берут пример со старших, прежде всего, с родителей. Это - в семье.

… А коллектив - чем не семья? Это большая семья, большая и разнохарактерная. С кого подчинённые берут пример? Как в семье - со старших. В данном случае - с руководителей, начальников. И грош цена парторгу, который вздумает теоретически - нотациями, беседами, одними лишь словами - "воспитывать". И тем более - "перевоспитывать".

… Перевоспитать человека может только сама жизнь, продолжительное пребывание в здоровом коллективе. Я тебя не воспитывал и не перевоспитывал. Ты не считай меня глупее себя. Я просто, как равный равному, как брат брату - когда нет отца - показывал тебе неправильное твоё поведение в быту. Потом - надеюсь, ты согласишься - подправил твои заскоки в обращении с людьми. Скажется ли это когда-нибудь на тебе - не сомневаюсь: скажется. Когда? Может, и не скоро, а может и сказалось уже. А в будущем всё зависит от обстоятельств и обстановки в новом коллективе. Так что - скатертью дорожка, директор Механобра.