Шерстнёв в своём кругу высмеивал незадачливого фанатика-изобретателя.

- Убейте меня - не пойму, что этому человеку надо? Был заместителем главного инженера завода! Был начальником Обогатительной фабрики с окладом 2800. Стал изобретателем одиночкой, получает в три раза меньше… и доволен!

- Зато Пыхов как развернулся! - цокал языком Бергер, заметно притихший после трагического взрыва на заводе. - Не успеваем регистрировать его рацпредложения! Все париловские задумки себе забирает. И всё это делает шутя, с улыбочкой, готовый пойти навстречу кому угодно. Ну, делец!

- Это нехорошо пахнет, Генрих Петрович, - не соглашался Шерстнёв. - Присваивает явно не своё и никого в соавторы не берёт: ни главного инженера, ни - к примеру - меня. А я чем только ему ни помогал: и металлом, и крепежом. Слесаря у него работали. Вы ему, Генрих Петрович, при случае намекните, подскажите.

- Меня не послушает, поговорите с начальником техотдела Гуськовым. Я же только технический работник при нём, - скромничал Бергер.

- Да уж бросьте принижать себя, Генрих Петрович, - засмеялся Шерстнёв, знавший всю подноготную БРИЗовских махинаций. - Не Гуськов, а вы да Сахновский ведаете технической политикой, проводите в жизнь идеи Алексея Михайловича! Кому захотите, тому и припишите любое рацпредложение. А то и добавите в соавторы. Убейте - не пойму, как это вам всё сходит с рук.

… Ладно, пошутил я. Что, нельзя уж и посмеяться? Но деньгу вы все втроём - и Городецкий с вами - гребёте, однако, бессовестно. А у меня семья: жена, дети - жить надо. И я тоже лишнюю чарку выпить не прочь. Так что, не забывайте и меня. Вы рационализируете на бумаге, а я - со своей службой - внедряю. Премию делим.

  

- Вот вы заговорили о Парилове, - вернулся Бергер к менее значимой теме, - Говорите, что не понимаете его. Вы думаете, что потеряв должность, он скатился вниз? Как бы не так! Он и на войне таким был. Есть такой приём в вольной борьбе: ты падаешь, увлекая противника собственным весом. Тот считает, что уже победил и сейчас положит тебя на лопатки. Момент… ты выворачиваешься, и вот уже на лопатках лежит твой противник. Так и Парилов: делает вид, что побеждён, а сам вывернется и кого-нибудь с места начальнического скинет. Может, опять Воронина, а может, и вас, Иван Николаевич.

- Скорее всего, он скинет Городецкого, а не нас с Ворониным. Мы для него - слишком малая цель. Мне интереснее знать, почему он изобретает? Мы же его предложения общими усилиями отклоняем. Вознаграждения не выдаём. А он не унимается… Как хотите, я этого не понимаю.

- А он…! - хитро усмехнулся Бергер, развалив в улыбке толстую нижнюю губу, отчего его рот преферансиста стал похож на червового туза. - Он не дожидается, когда примут его предложения, он их внедряет. Тот же пневмотранспорт каттрельной пыли. Можно сказать, добил. И думаете … кто ему потворствует? Про директора не смею сказать, хотя и он. А больше всех - Гуськов Роман Николаевич…! Вот кто его благодетель и покровитель. Забыл, как его Парилов выпнул из кресла начальника Исследовательского отдела. Волю взял вопреки Алексею Михайловичу… Узнай он, что рацпредложение по пневмотранспорту мы припишем Городецкому с Сахновским - вот бы стал пылить! Ладно, впишу и вас, Иван Николаевич.