|
|
| Сергей Басов |
ЧУДЕСНЫЙ СПЛАВ |
44 |
|
|
|
- Устинов там же, в Норильске. Пить бросил. Только она не с ним. Она, дура, тебя любит. Ты у неё в мыслях. Ну, и трудновато ей будет отца от троих детишек отбивать…
- Обижаешь ты меня, сестричка. Думаешь обо мне плохо. Что могу я из семьи уйти к этой взбалмошной особе? Смотри, как бы я тебя из родных не вычеркнул навсегда.
- И на сына не придёшь посмотреть? - сменила тему Ирина.
- Сёмушка здесь? - обрадовался Семён.
* * * * * * *
Впереди показалась белокаменная ограда кладбища.
На плечах сыновья донесли до могилы гроб с телом отца.
Началось прощание. Елена Фёдоровна тихо плакала.Сыновья подходили по одному, прикладывались губами к холодному лбу отца.
На верёвках спустили гроб в яму. Красные от водки могильщики взялись за лопаты. Пахло развороченными пластами глины, мертвящей глубью и тлением - небытием.
С кладбища отправились в дом на поминки.
Парилов задержался у бугорка свежей могилы, встал на колени.
На войне, хороня, зарывая в землю товарищей и друзей, он никогда не чувствовал этой мучительной невозвратности: будто не человека, а целый его мир похоронил. Почему Парилов на войне не понимал трагедийности окончания жизни? Жил-жил человек, кого-то любил, что-то делал, к чему-то стремился, и - раз! - ушёл в толщу сырой земли, навсегда ушёл, безвозвратно.
Парилов поднялся и пошёл вслед за остальными.
На глине, утрамбованной множеством ног, он увидел следы: ямки от каблучков и "ласточковые" - с острым носком - отпечатки подошвы женских туфелек. Шажки мелкие, в одну линию. Семён отличил бы эти следы от множества других, похожих. Так могла ходить только ОНА. Следы не были затоптаны, значит, она шла последней.
Семён ускорил шаг, он догонял возвращающихся с кладбища.
Позади всех шла высокая женщина с засунутыми в карманы пальто руками. По-видимому, она озябла: плечи вздёрнуты, а голова ушла в поднятый воротник. Пальто было длинное и широкое, мужского покроя, но мягкое, оно облегало узкие плечи женщины. Широкое кепи на голове довершало стильный, какой-то нерусский женский образ.
Семён колебался: стоило ли нагонять Надю. Устинов, которого она так любила, рядом с ней, в Норильске. Наверное, она счастлива… И слава богу, он никогда не желал ей несчастья. Но почему-то ему казалось, что догнав её и заглянув в глаза, он увидит взгляд загнанного зверька…
Всё же Семён решил догнать.
- Здравствуйте, Надежда Даниловна, - сказал он, поравнявшись.
- Здравствуй, Сеня, - устало вымолвила Надя.
Шли рядом и не знали, что сказать друг другу. Молчание было так тягостно, что Семён подумал: "Зря я её догнал".
 |
44 |
 |
