|
|
| Сергей Басов |
ЧУДЕСНЫЙ СПЛАВ |
42 |
|
|
|
* * * * * * *
Стоял октябрь, одевший Шую в оранжевый плащ.
Налегке, в шинели нараспашку, Парилов спешил на 8-ю Лермонтовскую.
За извилистым поворотом - мрачный мост через холодную Тезу… Насыпь со сбитыми столбиками у развалин монастыря… Над городом - часовым - золочёный шпиль колокольни…
Базарную площадь Семён миновал почти бегом. В голове билась мысль: "Только бы не опоздать!"
По Второй Васильевской, заваленной листопадом, до массива Лермонтовских улиц Парилов добирался, обливаясь потом.
Едва успел. Гроб с телом отца уже выносили из дома.
- А вот и Сеня! - первой увидела двоюродного брата дородная Ирина.
Парилов в ответ лишь кивнул ей, будто они виделись вчера. Всё его внимание было приковано к гробу, который подпирали плечами, полуседой и хмурый Захар, кряжистый, горбоносый Василий в летчицкой шинели с майорскими погонами и русоголовый, кудрявый Митя Кикин,
- Дай, я понесу! - четвёртым подставил своё плечо Семён.
Гроб вынесли под окна дома и поставили на табуретки. Со всей улицы и из соседних Лермонтовских собрался народ. Пришёл священник, началось отпевание.
Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть, и вижду во
гробех лежащую по образу Божию созданную нашу красоту,
безобразну, безславну, не имущую вида. О чудесе! Что сие
еже о нас бысть таинство; како придахомся тлению; како
сопрягохомся смерти; воистинну Бога повелением, якоже
писано есть, подающаго преставльшемуся упокоение.
Гроб возложили на телегу и повезли на кладбище.
Семён с матерью шли за телегой первыми.
- Как это случилось, мама?
- Сходил в баню, Пришёл, стал разбирать картошку на полу у голбца. Гляжу: ткнулся лицом в пол и лежит, - размеренно - ни слезинки в глазах - рассказывала Елёна Фёдоровна. - Тормошу его… Думаю: уснул. А он - голову набок… и глаза закатил. Разрыв сердца, сынок. А тут ещё этот… Дарьин приехал… к отцу своему.
- Не говори так, мама. Мы с Митей вместе воевали. Хороший он человек, - сказал Семён.
Их догнали, встали рядом старшие Захар и Василий.
- Чего ты так запоздал? - проворчал Захар. - Спрятался в своём медвежьем углу на Урале, и знать никого не хочешь.
- За хорошие дела гнать не станут, - не захотел сочувствовать Захар. - Я вон двадцать лет в одной организации…- Могу уехать… - пошёл супротив Семён. - Работу мне найдёшь? Выгоняют меня с работы…
- За хорошие дела гнать не станут, - не захотел сочувствовать Захар. - Я вон двадцать лет в одной организации…
- Телеграмму получил? - спросил Василий.
- Ничего не получал. В Москве зашёл к Захару. Клава меня и "обрадовала" прямо у порога. Ты-то кто и где?
- Ну, что тебе сказать… - прижмурил глаз, словно прицелился, Василий. - До войны - лётчик, в войну - лётчик, и после войны - лётчик. Дважды был сбит, бродил по немецким тылам… партизаны помогли. Недавно демобилизовался.
 |
42 |
 |
