|
|
| Сергей Басов |
ЧУДЕСНЫЙ СПЛАВ |
3 |
|
|
|
Только Парилов вошёл в кабинет, как раздался телефонный звонок. Главный диспетчер Григоренко обзванивал всех участников диспетчерского совещания.
- Парилов! Семён Сергеевич! - слышалось в трубке.
- Я на месте, Александр Кириллович, - ответил Парилов. - Слышу вас хорошо.
Из трубки слышатся разные звуки, похожие на шипение наливаемой газировки. Стало слышно, как кто-то, проверяя, дунул в трубку, кто-то кашлянул. И снова - "шипение газировки".
Двадцать шесть начальников цехов и производств держали в руках телефонные трубки, терпеливо дожидаясь начала Диспетчерской. Она всегда начинается ровно в 10.00. Турлапов время ценил и потому всегда был точен и аккуратен.
Однако на часах 10.05, а совещание не начинается. Опаздывает директор.
- Товарищи! - обращается ко всем Григоренко. - Директор просил подождать.
Голос у Григоренко не тот, что был до взрыва. Теперь он говорит скороговоркой и несколько в нос. Уголовники в камере выбили у Григоренко зубы с золотыми коронками, теперь у него вставная челюсть, отчего изменилась речь.
Да и сам Александр Кириллович очень переменился: похудело лицо, стал сутулиться, ходит с палочкой. Видно не только зубы поломали ему в тюрьме.
По тону речи похоже было, что Григоренко чем-то недоволен. Может, тем, что завком выдал путёвку в Кисловодск его жене Валентине.
А разве кто, кроме самого Александра Кирилловича виноват в том, что отпустил он молодую жену на курорт? Не надо было отпускать её одну. Курорты Кисловодска опасны для молодой красивой женщины, умеющей себя "подать". Без мужа лечение там похоже на сухую голодовку. Так и хочется напиться!
Это хорошо, если она вообще вернётся. А то - поминай, как звали - с её темпераментом и окружением кавказскими джигитами. Умчит Валентину Викторовну, сладкоголосую, с пикантной родинкой на щеке, какой-нибудь тбилисский или ереванский лиходей. И доживать тебе, Григоренко, рождённому для великих дел, но нелюбимому никем, в одиночестве большого дома на Кушайке.
Вернётся в строй Марченко, и придёт капут твоей карьере. Останешься на веки-вечные главным диспетчером. Будешь на диспетчерских покрикивать в телефонную трубку на начальников. Или станешь им мелко мстить: не будешь замечать их мигающих огоньков на пульте, не доложишь директору, что такой-то просит слова.
Ну, а ещё-то что? Будешь поражать продавщиц КОГИЗа жаждой скупить все вновь вышедшие книги? И только. Из женского пола тебя никто больше не полюбит. Одна только Валентина "купилась" на твои денежки, помогла тебе выйти сухим из воды. Да только теперь ты ей не нужен. Уехала в Кисловодск на 18 дней, а живёт там уже полтора месяца. И о, ужас! Не пишет и ДЕНЕГ НЕ ПРОСИТ! Есть отчего потерять душевное равновесие.
Ах, какую хорошую и находчивую женщину потерял Григоренко. И секретарём парткома она была замечательным. Под любого парторга могла подладиться. Правда, с Марченко у неё не очень получалось, но ничего… она и к нему адаптировалась.
И теперь не почувствует проходящий мимо парткома запах духов "Красная Москва". Одной махрой будет вонять в коридоре.
Уж никто и никогда не увидит нимфу Валентину, выходящую из дверей парткома утиной походочкой: головка набок, левая рука мило отставлена, напудренную, надушенную, одетую по последней моде.
Проворонил своё счастье Григоренко. Кусай теперь локоток!
 |
3 |
 |
