|
|
| Сергей Басов |
ЧУДЕСНЫЙ СПЛАВ |
75 |
|
|
|
"Сборщик членских взносов" словно не замечал дел рук своих. Он оставался таким же слегка скучноватым и весьма неразговорчивым. Никто не слыхал, чтобы он похвалился своими успехами.
Много времени прошло с тех пор, как Марченко объяснил Турлапову "кодекс директора". Марченко, похоже, забыл об этом разговоре. А Турлапов сначала нарочно стал чаще бывать с Черновской и даже объявил ей в приказе благодарность за хорошую работу ОТК.
- Ты, гляди, парторг ЦК, - не раз говорил Марченко секретарь горкома Борисов. - Зря ты занялся психологическими экспериментами. Как бы не заплатить тебе за это партийным взысканием. И мне - за попустительство.
- Имей терпение, - отвечал на это Марченко.
- Не пойму я тебя, Никифор Михайлович. Как ты относишься к моим рекомендациям?! Мог бы секретаря горкома и больше уважать! - повышал голос Борисов.
В такие моменты он очень был похож на Турлапова. Тот тоже - чуть что - кричал: "Я хозяин или не я?!"
- Я и уважаю тебя. Ты хороший коммунист, преданный член партии, - Марченко успокаивал Борисова, чтобы снять напряжение в их отношениях. - Но ты уж прости, кажется мне, что ты прикрикиваешь на меня по другой причине. Ты не хочешь, чтобы мы наказывали Турлапова, - выложил он напрямик, что редко с ним случалось.
Видя, как вспыхнул Борисов, поспешил опередить его.
- Не хочешь… Любишь ты его и из партии исключить не дашь. Можешь не говорить, я знаю, что ты скажешь. Мне тоже нелегко с турлаповскими фортелями. Потому и провожу, как ты выразился, психологические эксперименты.
- Ну, смотри, тебе там виднее, - впервые согласился Борисов.
* * * * * * *
Ночью Турлапов ворочался с боку на бок, никак не получалось заснуть.
Госпитальная кровать показалась ему узкой, коммунальный матрас - тонким, а жёлтая печать на казённом вафельном полотенце и такая же - на простыне - уродливой и неуместной. Вдобавок под матрасом прощупывалось порванное звено проволочной сетки. И всё это не давало ему заснуть.
Турлапов сбросил с себя тонкое вытертое одеяло, дотянулся до прикроватной табуретки, нащупал пачку "Беломора", закурил.
Турлапов встал, и в высоком трюмо увидел своё отражение. Узкоплечий, сутуловатый, мускулистый, он был похож на футболиста. На груди, в густых золотистых завитках, возле левого соска виднелся широкий - в два пальца - белый шрам. Во внимательном взгляде больших серых глаз проступала властная требовательность.
В комнате было светло. У подъезда дома, на столбе, покачивался фонарь.
Из открытого кухонного окна по полу квартиры растекалась прохлада. В комнате стало свежо, а крытый линолеумом пол холодил босые ноги.
 |
75 |
 |
