|
|
| Сергей Басов |
ЧУДЕСНЫЙ СПЛАВ |
35 |
|
|
|
- Извини, запамятовал… Пришёл без подарка, - сказал Семён, мысленно соотнеся все странные речи Нади с её днём рождения. - никакая ты не старая. Для меня ты всегда будешь молодой. Вот смотри: с войны я вернулся совершенно седой, а теперь почти все волосы почернели. Выходит, я молодею. Вот и ты…
- Вы с Настей цветёте и хорошеете, - поддела Семёна Надя. - Но ты красивей и интересней её. В тебя тут одна уже влюбилась… так что берегись.
- Главное, что это - не ты. А, следовательно, для меня опасности нет.
- Встреться мы с тобой не тогда, на шуйском рынке, а сейчас, на заводе, и ты был бы такой, какой ты сейчас, не поручусь, что не влюбилась бы в тебя со всем пылом и страстью. Ты сейчас другой: зрелый, мужественный, великодушный и… верный.
- Спасибо за похвалу, а только я такой, каким и был всегда. Вот и ты прежняя, есть что-то в тебе от Сикстинской Мадонны.
- Да-а? А к мольберту тебя не тянет? Изобразить меня - "женщину с волосами спелой ржи" - так ты, кажется, раньше говорил.
- Нисколечко не тянет. Даже странно, что когда-то со страстью отдавался живописи.
- Ну, ладно… Пошли, - потянула его Надя на кухню.
* * * * * * *
Там стоял стол, накрытый белой скатертью по случаю Надиного дня рождения.
На столе - водка и шампанское, обилие закусок и торт, на котором голубым кремом было выведено число "30", горели свечи.
За столом сидела принарядившаяся хозяйка дома Рудакова Прасковья Андреевна.
- Вы уж извините меня, Прасковья Андреевна за мой затрапезный вид, - промолвил Семён. - Надя не дала мне и переодеться... прямо с работы…
- Ничего-ничего, Семён Сергеевич, - отозвалась Рудакова с какой-то болезненной вялостью.
Здесь было светло, и Семён обратил внимание на нарядное платье Нади: белоснежное газовое платье невесты. Это платье напомнило Семёну последнюю предвоенную неделю июня Сорок Первого. Тогда - именно в этом платье - Надя вышла к нему за калитку, и он увёл её на полянку за Осиновой горой.
Сели за стол, выпили, закусили. Надя быстро опьянела.
- Вот, Паша, мой первый и последний муж, - с пьяной развязностью говорила она. - Когда-то мы с ним вот так же сидели за столом. А до того лежали в лесу на поляне и… целовались… Горько! - вдруг выкрикнула она и потянулась поцеловать Семёна.
- Надя, ну нельзя же так, - предостерегающе шепнул Семён.
- Что нельзя? Могу я позволить себе сесть рядом со своим первым возлюбленным и поцеловать его? Меня ревновать некому, я теперь "соломенная вдова"… Который раз… интересно?
- Не пей больше, Надя, тебе будет плохо, - пытался остановить её Семён.
Рудакова пить отказалась, ей надо было идти на работу в ночную смену. Попрощалась и ушла, оставив Надю и Семёна наедине.
 |
35 |
 |
