- Не начинали ещё, - сказал Пыхов с отстранённостью в голосе, давая понять всем, особенно - начальнику фабрики, что он отвечает за оборудование СВОЕГО передела - Главного корпуса дробления. А здесь он только помогает Богданову, но за Дробилку не отвечает.

- Почему же вы на утренней оперативке не сказали об этом ни слова? - спросил Устинов.

- Так утром Дробилка ещё работала. Кто же знал, что этот эксцентрик так быстро выйдет из строя? Его ж три дня как поставили…

И тут Пыхов понял, что разговор может повернуться так, что его обвинят в недосмотре, и он решил защитить себя от возможных обвинений.

- У меня своя работа, Леонид Александрович. Вы попросили, я согласился помочь. Не могу же я всё время находиться при Богданове.

  

"Этот, похоже, тоже оправдывается перед Городецким, - подумал Парилов. - Оставили Устинова одного отвечать за случившееся…"

  

Со дня приезда Парилова прошло уже довольно много времени, но ни он, ни Устинов, ещё не встречались лично, один на один, стараясь решать производственные вопросы через подчинённых. И сам факт, что они не стремились к общению, говорил о том, что невидимая и негласная стояла между ними Надя.

С того, первого Актива, на котором присутствовал Парилов, прошло ещё несколько. Не на всех от фабрики выступал Устинов, иногда это была Малыгина, иногда - Бергер. Та приязнь к Устинову, которую тогда почувствовал Парилов, постепенно испарилась. Парилов и сам бы не ответил - почему. Была ли причиной замкнутость Устинова, не стремившегося ни к какому общению с начальником Исследовательского отдела; ревность ли, всё ещё жившая в Парилове и мешавшая просто подойти к мужественному и смелому человеку, каким Парилов видел Устинова. Если задуматься об этом, то приходилось признать, что дело всё же было в Наде.

  

Городецкий терял терпение.

- Этот эксцентрик, можно считать, погиб, - говорил он ледяным тоном, ни на кого не глядя и обращаясь, как казалось, к металлической туше, лежащей рядом. - Сколько времени вам, Иван Николаевич, потребуется на обточку запасного эксцентрика? - поднял он глаза на Шерстнёва.

- Не меньше двух суток, - отвечал главный механик.

- Суток?! - повысил тон Городецкий. - Я спрашиваю: сколько часов и минут? - отчеканивал он каждое слово. - За 6-8 часов сделаете?

- Что вы…!

- Следовательно, - Городецкий взял инициативу в свои руки, - запасной эксцентрик ждать бесполезно. Этот отремонтировать - понадобится ещё больше времени. А Дробилка может стоять максимум ВОСЕМЬ часов. Дальше будет исчерпан весь запас руды во Вторичных и Третичных бункерах - встанет фабрика. Затем встанет Металлургический цех, это значит - встанет завод. Это чрезвычайное происшествие в масштабе министерства. И будут сняты: директор Турлапов, главный инженер Городецкий, начальник Обогатительной фабрики Устинов.

- Столько жертв! Можно ограничиться только снятием Устинова, - горько пошутил Устинов.

- Каким образом? - подхватил Городецкий.

- Дайте нам время… Мы здесь поработаем.

- С удовольствием. Попробуйте хоть что-то сделать. Через полчаса жду вашего звонка.