|
|
| Сергей Басов |
ЧУДЕСНЫЙ СПЛАВ |
50 |
|
|
|
Гуськов помнил месяц, когда вручал. Делал он это через Общий отдел, и поэтому у секретаря Симы Калюжной должна быть запись об этом.
Сима подтвердила, что такая папка была передана Городецкому, об этом есть запись в книге входящих документов.
- Вот всё и выяснили, - подвёл итоги Парилов. - Папка у Городецкого. Но он не хочет выпустить её из рук. Взывать к его совести бесполезно. Жаловаться на него директору или в партком - преждевременно. Пусть накопит побольше грешков, тогда… Остаётся восстановить документацию. Может быть, у вас остались какие-нибудь черновики? - обратился он к Гуськову.
- Возможно… - Гуськов протёр очки. - У меня есть ещё один шкаф с бумагами. Вон он, в коридоре стоит. Я туда разные черновики складывал. Если покопаться, то найдём и черновик Заключения по первым испытаниям, а может, и что другое…
- Покопайтесь, пожалуйста, - попросил Парилов. - Можете в коридоре, а можете - и здесь, в кабинете. Я всё равно сейчас ухожу.
- Хорошо - пожав плечами, согласился Гуськов. - Я в кабинете посижу. В коридоре неудобно, да и свет там плохой.
* * * * * * *
Парилов вернулся от конструкторов ближе к вечеру.
Гуськов выложил перед ним всё, что нашёл: И черновик схемы Малыгиной, и бумаги с результатами испытаний.
Парилов понимал, что Гуськов пришёл к нему с повинной головой - проситься на работу. И теперь в его, Парилова, руках была судьба человека малоприятного и трусливого, но и ценного специалиста, находящегося в трудных обстоятельствах опять же из-за своей трусости.
А что если он принял случайное в Гуськове за существенное и главное?
Парилов вспомнил Корсунь-Шевченковскую битву и самострел Кольки Чистова, тогдашнего санинструктора. Помиловав Чистова, Парилов приобрёл верного и преданного друга, не раз выручавшего его в бою, а после того, как Парилов был тяжело ранен, носившегося с ним по госпиталям, и, конечном итоге, спасшем жизнь своему командиру. Парилов и командир санвзвода, не отправившие Кольку Чистова в трибунал, поступили милосердно, но… нарушили закон.
Конечно, положение, в котором оказался Гуськов, трудно было сравнить с ситуацией Кольки Чистова. И послевоенная тыловая обстановка, и тяжесть совершённого были совсем разными. Чистов боялся смерти и поддался страху, жизни Гуськова отнюдь ничего не угрожало. Но он привык "слушаться" Городецкого и боялся пойти против него. Смерть Гуськову уж точно не грозила.
И вот он пришёл к Парилову, которому отказался помочь вначале. Что заставило его прийти? Кто он - предатель по сути своей, который при случае сделает подножку, или порядочный человек, много работавший для завода и готовый честно работать и дальше? Можно ли его "помиловать", или пусть идёт ко всем чертям?
И опять, как и в случае с Колькой Чистовым, сердце Парилова дрогнуло при виде склонённой седой головы Гуськова. Он решил дать ему ещё один шанс.
- Думается, вы пришли ко мне совсем не за этим, Роман Николаевич, - сказал Парилов, познакомившись с "находками" Гуськова. - Коли так… предложение стать моим заместителем остаётся в силе.
 |
50 |
 |
