- Не надо, Саша, - говорю я.

- Что - не надо? - развалился он в кресле седой, сердитый, чужой.

- А то и не надо! Что за твое благодеяние…! Да я для других братьев в десять раз больше сделал, чтобы открыть им дорогу в жизнь, но ведь не напоминаю. А ты...! До смерти хочешь, чтоб перед тобой низко сгибались в райском поклоне?!

- Марии перестал писать, - продолжает пониже тоном Александр. - А она у нас одна, сестра.

Бесполезно спорить, человека этого не переубедить.

- Вот и Николаю...

- Что вам от меня нужно? То ты с Николаем ультимативничал, то теперь и со мной. Что - Николай?! - напустился я. - Не пишу, не вожу дружбу? Но почему ты об этом говоришь только сейчас, спустя полвека? Ты, что, забыл, что сделал Колька матери? Забыл, как его именовали умершие младшие братья? Можно прощать, но нужно ли? Я для этого человека, не то что ты для меня - не копировке обучил - а дал ему возможность остаться в партии и в армии, когда подарил ему свой трофейный пистолет "Вальтер" взамен его утерянного. И чем он мне ответил, а?!

- Ну, ладно, что было - то прошло. Николаю не позвонишь?

- Зачем? Мы один другому не нужны настолько, что уж и не сердимся. Для него я...!

- Ну, не надо… Он обрадуется.- Вы же все тут люди в чинах и званиях. Что я для вас? Тот "доктор наук", тот лауреат, тот с министрами за ручку, тот полковник или генерал, в академии преподает. А я всего лишь лейтенантик, командир разведки полка. Воровать немцев - и то как следует не успел научиться. Вы же все здоровые, а я калека - человек, которого надо пожалеть. Ему не обязательно писать письма, подумаешь, какая величина! Я пойду! - резко встал я и направился к двери. Александр остановил.

- Сколько жить-то осталось. Никто тобой не гнушается. Ты у нас в семье один за всех повоевал! И потом, ну, мы же гордимся тобой!

- Гордитесь, как же!

  

- А вот Николай у трубки. Погоди, Коля! Ты бы знал, какой у меня сидит гость дорогой! Серёжа! Вот он сам тебе скажет, передаю трубку.

- Не буду я с ним разговаривать, кривить душой!

- Ну, что тебе стоит поговорить. Ну, я прошу.

Беру трубку.

Здравствуй, здравствуй…

- Ты каким ветром к нам? - раздается знакомый бархатистый голосок.

- Ездил в Шую, на могилку отца и бабушки.

. Продолжительное молчание. Не бросает трубку, слышно дыхание. Кажется, попал не в бровь, а в глаз. Что-то он теперь скажет?

  

Эх ты, Саша-Александр, втравил в разговор. Вот тут и попробуй принципиальничай с вами, высокопоставленные отставники военные и гражданские.

  

- Чем дома занимаешься? Пишешь - нет?

- Пишу, однако.

- Это уже хорошо.