Я вижу и слышу, как вокруг говорят, и отмечаю про себя, что нет "тех" ярко окающих говоров у ивановцев, а вместе с ними нет и "того Иванова", который меня роднил с деревней и землей. Как будто люди - чужаки понаехали и растворили мне родное "о" в своих акающих речах. Спасите моё "о", оно это глубинный "я", автор этих записок!

  

Едем и едем… Неужели так велик стал город Иваново?

Наконец-то приехали на конечную остановку. Здесь та же бойкая торговля цветами, но есть и выездные ларьки. Торгует и продуктами и подарками. У нас нигде подобного не встретишь.

- Надя, а что это часто такое у вас оживление? - говорю я, забывая про День Победы.

- Так ведь каждое воскресенье едут на могилки. А сегодня день особенный: возложение венков воинам, - говорит с усталостью Надя.

  

Идем пешком. Асфальт, образно говоря, давно кончился, идут деревенские пейзажи и проселочные тропки-дороги. Дождик, весь день с утра ливший, хотя и кончился, всюду лужи и знакомая грязца.

Пересекаем железнодорожные пути и входим в лес. Это и есть кладбище - высоченный березовый лес. Во входных арочных воротах, которые я признаю, - никого, а по кладбищенским "улицам" люди толпами идут туда и обратно.

"Улицы" - с асфальтом, железные оградки. Проходим мимо "Братского поля" - так названо место братских захоронений. Надгробные плиты одна к другой - шеренга метров сто; и на каждой имя погибшего. Огромный прямоугольник, как круговая оборона, на всех четырех сторонах плиты. Конечно же, сами бойцы лежат по всем полям от Украины до Эльбы в Германии, здесь лишь их имена на память. И особенно поражает то, что возле каждой плиты лежит или цветок, или печенюшка, или цветы. Вот это уже не казённое поминовение, а чьё же - церковное? Похоже, что так.

Во главе этого ушедшего под землю воинства, над всеми ими, павшими, - монумент - бетонная "Скорбящая мать", как на иконе, согнутая печально голова. Сколько сыновей, а она одна.