Эмма с Владиком, увидев мой медальный иконостас, начинают его рассматривать.

- Давай, сейчас разберем, что тут у дяди Серёжи! - говорит Эмма.

Они усаживают меня на диван и начинаются расспросы, что за что. Разбор был непродолжителен. Я видел по лицам Эммы и ее сына Владика, что они ожидали большего. Я виноватился и пытался вернуть себе их расположение, говорил нечто о том, что значат мои медали "За Отвагу"; что представляли к орденам, но вышли медали, причина: был в плену.

- А эта за что у вас? - рука Владика касается медали "За оборону Севастополя". Отвечаю вкратце, что защищал этот город до последнего дня и часа, и что именно там 4 июля 42 года трагически оборвалась моя политруковская судьба.

  

Квартира была всё та же, памятная по событиям десятилетней давности. Так же расставлена мебель. Так же в одной из трёх комнат проживают Эмма с сыном, только без мужа. А Надежда - в своей большой комнате. Да, всё было так же, как некогда оставил после себя несчастный Василко. Только на всём чувствовалась еще большая, даже скрупулёзная в мелочах обстановки и квартирной обустроенности, я бы сказал даже, маниакальная, тенденция к чистоте и престижности. Не сразу до меня дошло, что это жилище двух женщин-педагогов, безмужних притом, к тому же - "ивановских". А "Иваново - город невест!" - поётся в песенке. На всем печать хорошего тонкого вкуса, в сочетании с материальным достатком. Здесь жили обеспеченно.

  

- Приехали мы, думаем побывать в Шуе на могилке отца, - говорю я в ответ на неоднократные вопросы Нади. - Поедем в Палех и Паново. А у вас одну ночь, если позволите.

- Что значит, позволите? Живите, сколько вам угодно. Места хватит, - говорит Надя. - Видите, какая нас семья.

- А Наташа, что? Она с вами не живёт?

- Наташа с мужем живут у них, у Родиных. Мужа вы знаете, видели, они были у вас в свадебное путешествие. У нее дочка Оля, муж - инженер-энергетик, и Наташа тот же институт закончила. На два дня в неделю ко мне приводят внучку, ей 5 лет.

- А Эмма, что ... со своим... не живет? Одна? - говорю я про то, о чём не трудно было бы и так догадаться, да я и догадался. Так что нечего было и спрашивать. Что они не живут вместе мне было еще известно во время приезда Чеснокова с Владиком к нам в Гатчину года два-три спустя после похорон Василия. Вспомнил, в середине августа 76 года было.

  

Вообще-то, я этого юнца худенького и застенчивого встречал и при жизни Васи, в какой-то из своих заездов по пути на курорт. Мне тогда указали на буквально подростка парня. Вот, это говорят муж Эммы, Валера. Хихикал, сидя за столом, Вася был от зятя в восторге. Эмма командовала юношей-мужем, как только хотела, шипела рассерженно.

В тот приезд, всего лишь через три года после похорон Васи, на которых Чеснокова не было, и нам Надя объяснила, что он "очень болен головой", он произвел на меня исключительное впечатление: деловит, умён, смел, разговорчив и... практичен до умопомрачения.