1973 год. Басов Сергей Иванович, пенсионер, отправляется в Полтаву за справкой об участии в подпольной борьбе против фашистов в 1942-1943 годах. В Полтаве он встречает соратников по подполью, удивляется тому, как разрослось подполье с годами. Вместо 13-14 человек в 1943 году теперь число их превышает сотню. Он протестует против подтасовок и забвения истинных подпольщиков, которые погибли от рук фашистов и на фронте.
1973 год. Басов Сергей Иванович получает телеграмму о смерти брата Василия. Скорбь и боль переполняет его сердце: Василий был самым младшим из 7-ми братьев Басовых. Сергей едет на похороны и впервые за 6 лет встречается со своими братьями Александром, Михаилом, Аркадием и Иваном. Атмосфера встречи напряжённая, Сергей Иванович помнит, как братья отказали ему в материальной помощи, когда он нуждался. И только-только установив формальные прохладные отношения с братьями, он вновь навеки ссорится с братом Иваном.
С.И. Басов выходит на пенсию в 55 лет как инвалид войны. Начинается жизнь, о которой он мечтал: свобода заниматься литературным трудом. Но не только это: т общественная, и партийная работа тоже требует времени. К тому же странно прервавшийся роман с Яной не оставляет мысли и сердце и, в конце концов, приводит к разводу с женой и отречению от дочерей.
Сергей Иванович очень тяготится наличием дочерей, зятьёв и внуков в его квартире. Это его раздражает и приводит к недовольству всеми и скандалам. Наконец, он ссорится с каждым в семье и решается на развод с женой и размен квартиры, потому что не видит друого способа избавиться от мешающих ему жить детей. В то же время он всё время спрашивает себя: прав ли он? И каждый раз приходит к выводу. что он абсолютно прав.
Пока можно было прочесть названия мелькающих станций, я их читал. Медведево - большая станция сразу же за Бологим, потом Удомля - одно название чего стоит! Проехали Максатиху. Наконец-то, вот и Бежецк - станция, название которой я разобрал на билете, но не знал, где она.
В Бежецке Старшой, попросив разбудить его в Ярославле, забрался на верхотуру, разделся до майки и трусов - и дал храпака.
Было одиннадцать часов вечера. За окнами темно. Здесь нет "белых ночей", здесь Русь внутриконтинентальная, где всё по-людски: вечер - так фиолетово-сиреневый сумрак сам смежает веки; ночь - так кромешная темень, хоть глаз выколи; утро - так торжество пробуждающейся жизни, а не одного только дня.
Надо было спать. В окно дул ветер, да ещё так сильно, что и одеяло не защищало, пришлось лечь головой к двери, ногами к окну - поменять полюса "ноги - голова". Что-то долго не мог заснуть. Наверху храпел Старшой. Он так и не назвал своего имени. И разговор наш сам по себе был совсем обыденным и малозначащим. Что уж думать о нем? А вот думалось почему-то.
Спалось плохо. Проснулся без пяти пять. Проехали большую станцию "Рыбинск".
Темно.
Вчерашний наш собеседник - старший лейтенант - спит ногами к окну.
