Из дальнейшего разговора выяснилось, что на Украине, под Черниговым, у него семья.

- Дети есть? - спросила Катя.

- Двое, - заморгал глазами Старшой. Кате он почему-то отвечал охотнее. Вот-вот пустит пьяную слезу. - Самой маленькой, любимице, три годика. Вы представляете, что такое бросить жену и детей где-то, а самому ехать чёрт-те куда? Приехал, а тут моей части нема!

- Как это? - спросил я, чувствуя, что из-за праздного любопытства против своей воли погружаюсь в чужую жизнь.

- А так: уезжал в отпуск, часть стояла тут, в Бологом. Вернулся - говорят, что перебросили в Нерехту. Что за Нерехта, представления не имею. Что я там встречу - тоже. Как будем жить, в каких условиях?

- Да, несчастные те женщины, что замужем за военными, - поддал я жару в разговор, не зная, как воспримет такое заявление Старшой, и поэтому обращаясь к Кате.

Я имел право так говорить только со своими сверстниками, с теми, кто в Сороковых годах проходил вместе со мной в Закавказье кадровую службу в артполку. А сейчас на дворе Восьмидесятые. Сорок лет - срок изрядный, и мои обобщения вполне могли устареть. Но Старшой мне не возразил.

- Как цыгане переезжают с места на место, - продолжал я развивать свою мысль, под действием оживших воспоминаний. - А живут в полевых условиях…

- Это верно, что вы так? - спросила Катя.

- Угу. Правда, здесь, в Бологом, у нас была прекрасная квартира. И вот, придётся бросить. Мы так здесь привыкли. А там неизвестно, что дадут. Надо их привозить, а куда?

Нет, подумалось мне, этот старший лейтенант не любит свою военную профессию. Наверно, служит вынужденно, по призыву.

- Ротой командуете, или больше? - спросил я.

- Угу. Зам командира части.

- А что за эмблемы на ваших петлицах - ракетные войска, что ли? - спросил я, вторгаясь в область недозволенного, в область военных секретов. Думаю, пошлёт меня сейчас Старшой и правильно сделает. Забыл, дед, что такое военная тайна?

- Мгм… Строительство, - сказал Старшой, ничего не выдав. Молодец!

- Значит, стройбат. А как у вас сейчас там с дисциплиной?

- Всё в порядке: отдельная рота.

- И вы - зам по снабжению?

- Зам по политчасти.

- Ого! Комиссар, по-старому! Эт-то нам знакомо, - оживился я, иными глазами присматриваясь к Старшому. - Точнее, политрук. Я тоже когда-то ходил в этой упряжи. На вас ещё ремней поменьше. А мы, бывало: портупея, наплечные ремни крест накрест, полевая сумка, планшетка. А Вы без ремённой шлеи, может, и лучше, свободнее себя чувствуете. Вы - политрук… Представляю себе, как вам трудно приходится с разными национальностями. Сам когда-то обучал узбеков, поляков, каракалпакцев. Ни бум-бум по-русски. И это в линейном, строевом полку. А у вас в стройбате нестроевые… Нарушителей дисциплины на гауптвахту не отправишь.