|
|
| СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДНЕВНИКИ. ПОЛТАВА-1973 |
83 |
|
|
|
Дойдя до огорода посреди улицы, я выбрал нужную тропку, и она привела меня к знакомому дому. Дощатый забор стоял незыблемо. Дом был очень низкий, по окна ушедший в землю. Да, это был именно тот дом, дом Лены Кириленко. Я наклонился, заглянул в окно. Войти не решился и стоял, облокотившись о забор, и глядел во двор. Ко мне подошла пожилая женщина.
- Вам - что? - спросила она.
- Видите ли, здесь в войну жила одна женщина с двумя дочерьми.
- Жили такие. Мы были в эвакуации, они и жили тут. А вернулись, я их и выселила. Лена - самогонщица, немецкая потаскуха.
- Никакая она не потаскуха, - возразил я. - Лена - больная женщина, вдова. Девочки - школьницы.
- Что вы тут мне толкуете! Я их ещё до войны знала.
- Её муж, большевик, был расстрелян в 37-м году, несправедливо обвинённый в измене родине. Галя, старшая из дочерей Лены была связана с подпольем.
- А вы откуда всё это знаете? Были здесь при немцах?
- Был.
- И ведь сколько лет вас таких, недобитков, живших под оккупантами, органы выискивают, всех выловить не могут! -злобно сказала она.
Я решил не реагировать на это. Мне важнее было другое.
- Не знаете, где они сейчас?
- Нет, не знаю. Спрашивайте в милиции, - высказалась старушка и отошла от забора.
Что делать? Пошёл я дальше. На выходе из Ломаного переулка свернул направо. Гора Марата теперь вызывала у меня мрачные воспоминания. И если в день приезда я с надеждой устремился сюда, то сейчас я почти бежал от неё. Вспомнилось мне страшное, а я думал, что оно ушло из памяти навсегда, сгинуло безвозвратно.
Выйдя к пыльному шоссе у болота, я стал разыскивать дом Ганниной тетки Зины. Он стоял раньше на отшибе, поодаль было ещё два дома. А теперь здесь стеной стояла улица, ни одного просвета между домами. Стучаться к кому-нибудь и спрашивать - поздно. На моё счастье мимо шла какая-то женщина, и я обратился к ней.
- Зинаида Прокофьевна? Вон их дом, - показала она рукой вглубь улицы - Идёмте, я вам покажу. А кто вы им?
И я рассказываю с сокращениями, кто я им.
- Старик умер. А она половину дома продала, - говорит женщина. - Живёт одна. Крепкая ещё старушка.
- Сколько же ей сейчас?
- Давно за восемьдесят перевалило.
Мы остановились у белостенного дома, ничем не выделяющегося среди строя других домов. Как он был непохож на тот, что запомнился мне с войны. Тот был высокий, крестовый, высился над болотом новыми деревянными воротами. А сейчас в заборе было две калитки.
- Вот в эту фортку войдёте, крыльцо будет сзади, - напутствовала меня женщина.
Вхожу во двор, подхожу к дому и заглядываю в окно у крыльца. За столом сидит старушка, седая и какая-то встрёпанная, а с нею мальчик лет семи.
- К вам можно? - спрашиваю через окно.
Она, разрешая, кивает головой.
 |
83 |
 |
