|
|
| СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДНЕВНИКИ. ПОЛТАВА-1973 |
50 |
|
|
|
За что же мы сражались?
Мадам Пархоменко выстроила старшему сыну или дочери каменный дом. Графский потомок Коко как ни в чём ни бывало живёт себе в Харькове, где никто его не знает, и ведь выйдет на пенсию, если уже не вышел.
Бомба-баба Фольксдойча обложила дом кирпичом, тем успокоив бурление своей арийской крови.
Вернулась из Германии панёнка-переводчица Лиля и живет среди цветов и ковров.
А вот оборотная сторона благополучия тех, кто и при немцах процветал.
Умер от рака щеки коммунист агроном Пархоменко в первые годы после возвращения с фронта.
Старик Раевский, по всей вероятности, женился на няньке-медсестре, чтобы она за ним ухаживала.
И в подвале развалин возле базара лежат кости радистки Вари, и никтошеньки-никто не придёт к её могиле поклониться.
А где-то, в неизвестной яме, лежат останки расстрелянного в гестапо Кости- радиотехника.
И лежат рядком в неизвестной братской могиле расстрелянные фашистами за взрыв шебебины Вася Дрибный, Пашка Андрющенко, Васька Белоручко.
Умерли Васька Маслик, Володя Пиддячий, Лина Васильевна Пятак.
Больно видеть, когда торжествует несправедливость.
А Полтава всё та же: низкие дома, тихие улицы, тихие люди. Зелени стало заметно больше. Она густо и властно окутывает дома и пустыри на месте недавних развалин и … прошлое, о котором лучше не вспоминать.
Сказать: "мы сражались" за эту Тихую Полтаву? Боюсь, прозвучит нескромно. Сказать: мы "патриоты", и сражались с оккупантами, как могли и умели? Ведь так это и было? Но уж слишком громкое слово "патриоты" - не выговаривается, пусть нас так назовут другие. Мы делали по зову сердца то, что делал бы любой другой в нашем положении. Что ни шаг, то - опасность. Любая ошибка - и расплатишься жизнью. Но боролись и, случалось, побеждали.
 |
50 |
 |
>
