Это письмо с такой большой дозой "неожиданных признаний" способно было убить всякое уважение к бывшему товарищу по "совместной борьбе". Выходит, многое было фальсифицировано, и готовила это наша Таня, Татьяна Иосифовна. Какая нечестность, если не сказать больше! И эти бесконечные "я". "Я" десять месяцев потратила, "я" собирала… И себя лишь легонько пожурила, ловко отмела от себя то, что наговорила про свою приёмную мать, Жидкову. Оказывается, я открыл ей правду-истину про "героиню", захотевшую предстать "командиром".

"И не стыдно тебе, Татьяна Иосифовна? Ты что же своей головы не имеешь, своего мнения?" - хотелось мне спросить, когда читал это письмо. Подленькие экивоки. Ох, как мне хотелось взять и порвать все её филиппики!

Читаю, и что ни страничка, то новое открытие. Оказывается, не по поручению Обкома и после писем в ЦК Анны Ананьевны закрутилось дело, а только после того, как я написал и прислал в Обком свой отчёт. А раньше Таня собирала материала для "основания книги писателя", ей "подсказали, как это сделать", "с этого всё и началось".И каждое следующее письмо противоречит предыдущему. То было "собрано 56 отчётов" и "делу приходит конец", то …! То превозношение Анны Ананьевны, то разгром её.

Но страшней другое: чьими-то старательными усилиями создана новая лествица преемственности в руководстве подпольем: Токарь-Лымарь-Андрющенко-Осташко. А заместителем у Осташко, оказывается, был не кто-нибудь, а Лазарев, читай: "Павел". Оказывается, он и Осташко были "освобождены" из плена и даже "откормлены". И это другой Павел, вовсе не проводник и не "брат" Дяди Вани Персаня". От себя добавлю: не было никакого другого Павла, а был тот, что вёл меня в лес и вывел на немецкую заставу, и которого расстреляли партизаны.

О Николае Широбокове ни слова. Вместо этого всплывает какой-то Иосиф Баян, поставщик оружия самому Полищуку, расстрелянный бериевцами в 44-м году. Какой Баян, Танька?! Ты, что, там белены объелась? Ни о каком Баяне мы и слыхом не слыхали.

За волосы притянуты к нашей организации какие-то посторонние люди. Возможно, они и были подпольщиками, но действовали в другой организации. Так и надо было сказать.

Содержание одного письма опровергает другое. И повторяющийся призыв говорить правду с одновременной фальсификацией событий и действий.

Нет, надо было ехать и встряхнуть Таньку так, чтобы у неё мозги встали на своё место. И снова мне начальством решительно было отказано в отпуске.

  

Я пишу Тане гневное письмо, прямое и строгое. И она, не ответив, замолчала на целый год. Я вздохнул облегчённо, но напрасно. Неожиданным для меня было письмо из Ленинского райкома партии г. Полтавы.