|
|
| СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДНЕВНИКИ. КИРОВГРАД-1972 |
2 |
|
|
|
Тесть и зять.
Юра совсем недавно начал называть меня Сергеем Ивановичем, а то больше трёх месяцев обращался только в безличной форме.
О чём думает мой зять Юрий Васильевич Мурашкин, сын зеленокумского колхозного шофёра? О жене Наташе, моей младшей дочери, что осталась дома, лежит в постели и чувствует просторный холодок двуспальной диван-кровати? Разлучились они минимум на два месяца, Юра обещал прилететь 26 июня на защиту Наташей дипломной работы "Проектирование обогатительной фабрики". У Наташи ещё много работы: надо создать комплект чертежей по проектируемой фабрике и дописать текст дипломной работы.
Я помню, как расставался с Катей, и мне кажется, что Юра сейчас страдает, как я когда-то. Страдает молча. И думаю я, что хорошие мужья попались моим дочерям: выдержанные, волевые, скромные. Повезло.
В пустоте улицы шаги звучат особенно гулко. Платформа "Татьянино" находится в конце нашей улицы, идём прямо и сворачивать никуда не надо.
Всё же никак не отвяжется мысль: о чём думает сейчас мой зять? Как он выдерживает такое продолжительное молчание? Семья ли его такая молчаливая? А хорошо ли ему живётся с женой, а моей дочерью Наташей? От этого молчания что только в голову не полезет. Не потому ли он молчит, что тянет его поскорей уехать от нашего дома, от жены, так непохожей на него? Отцам всегда жалко своих дочерей. Зятья кажутся им грабителями, которые нагрянули, похватали девчонок и увезли.
На перроне пусто. Возле кассы, под навесом, толпилось несколько человек: дождичек загнал их сюда. Купили билеты, отошли от кассы, поставили свои дорожные сумки на пустую скамейку и запохаживали молча в ожидании электрички.
3. Поехали. В электричке и аэропорту
Электричка подошла. Зашли в вагон: пусто и прохладно. Заняли целых две скамейки и опять мочим.
Я вздремнул, привалившись виском к раме окна. Я поздно лёг, всё резинкой и ручкой выправлял карандашные замечания Лены на втором экземпляре рукописи, да так и не смог закончить правку. Ну, ничего, в Москве эта рукопись не пригодится. В Министерство Культуры я сдам другую, переработанную и исправленную. А эту, так и не выправленную до конца, выправлю вечером, устроившись в Москве на ночлег.
Проснулся. Юра сидит, смотрит на пролетающие пейзажи и молчит.
Окончательно решил, что к братьям не зайду, к Думанским - тоже. Насчёт Босняцкого пока не решил. Пожалуй, тоже не пойду: не с чем. Коли качество рукописи, как красочно расписал мне Новиков, настолько хорошо, то мою рукопись примут в Министерстве. И тогда я не буду иметь право показывать её другим.
Остановка "Аэропорт".
 |
2 |
 |
