Я не отошёл, а только перестал разговаривать с могильщиком.

Тот продолжил выкапывать пещерку в ногах гроба.

Земля была глинистая и сухая.

Я огляделся. Кругом стояли берёзы и осины в пышном летнем убранстве.

"Вот ты где ляжешь навсегда, брат мой Вася, Василко, Василий Иванович, - подумал я. - И соседи у тебя есть, и дорога магистральная рядом. Сухо, хотя местность низинная и заболоченная. Лето нынче засушливое, оттого и прокалило землю так, что яму и полутора метров глубиной с трудом выкопали".

Я смотрел в могилу на копающегося могильщика и видел, как отчаянно ему хочется разделаться побыстрей да пойти ещё добавить водочки.

  

Эта красноватая глинистая земля вытолкнула мою память в войну.

Вспомнил, как копал ячейку под огнём противника, как пригибался к земле, как надо было и окапываться, и следить за бойцами моей роты, залёгшими под огнём врага и тоже окапывающимися.

Ох, и тверда же ты, мать наша земля, когда углубляешься на первые два штыка. Половину окопа вкапываешь до пояса, а вторую половину до плеч. И копая, не забывай, что впереди враг, и он за тобой наблюдает.

Наверное, и Васютка, будучи командиром артиллерийского взвода, вот так же копал окоп, А теперь за него всё делают другие. Никогда солдат не ложился вдоль своего окопа-ячейки. А Вася теперь ляжет, ляжет в деревянной домовине, засыплют землёй, и ни одна пылинка не упадёт на его лицо, и будет над ним полутораметровая толща земли.

  

Могильщик, покопавшись немного, вылез из ямы, подозвал напарника, тот еле держался на ногах.

- А ну-ка, давай, попробуй, как оно по длине, - сказал Рыжий напарнику. Тот быстро соскочил в яму, разлёгся на дне.

- Хорош! - крикнул он из могилы.

Из автобуса вынесли гроб с телом и крышку и поставили её на бровке ямы. Началось прощание с покойником.

Первой подошла Васина вдова Надя.

- О-о-ой!!! - дико вскрикнула она и упала на колени, обнимая тело умершего.

Вася был безгласен. Твёрдо и немо сложенные губы все ещё иронически кривились, будто не верили в искренность жениного горя. За несколько дней борода и усы проросли чёрной щетиной, они всё ещё жили. Кожа лица шероховата и пузырчата, как на ощипанной курице, пупырышками. На ней победительно бурно растекались темнотные пятна омертвевших тканей. Редкие волосы никак не могли замаскировать красиво выпуклого, большого и умного лба. Высокий нос с раздвоившимся кончиком. Запавшие глаза - тёмная полоска от смежившихся век - вместо чёрных глаз, всегда устремлённых в душу. Ненадёванный, дешёвенький костюмчик за двое суток стал и вовсе "узок", грудь распёрло. Вывалился неприлично весёлый цветной галстук. Вокруг лица и плеч - бумажные цветы.