|
|
| СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДНЕВНИКИ. ИВАНОВО-1973 |
9 |
|
|
|
5. Встреча с братьями
Мария Александровна рассказывает, что Вася умер после операции. Он долго не давал согласия на операцию, а признавали у него рак печени. Он умер, не приходя в сознание 3-го августа в 21.25.
Да, Васи не стало, Васи нет больше! Нет Васютки! Нет Поскрёбыша, отцова любимца, хорошего парня, прекрасного инженера. 23 декабря прошлого года ему исполнилось 49 лет. Так мало прожил - и вот конец. Какая нелепость!
Мы идём к нему на квартиру, на Войкова 27, но его там нет, он лежит в морге. Похороны 7-го августа. Вспоминается, что когда-то Вася жил на Хуторской улице, и я туда к нему приезжал с Леночкой в 1964-м году.
На улицу Войкова силикатные дома-пятиэтажки выходят торцами; скверики перед подъездами и по-ивановски низенькие дощатые заборчики.
- Вон там, это их балкон, - Мария Александровна указывает мне на маленький балкончик стандартного дома, похожий на железную корзинку с бетонным донышком, прикреплённую к стене.
По дороге к подъезду Васиной квартиры, видно, прошло уже много людей. Двери подъезда сняты с петель, чтобы пронести гроб. Потом разбросают по дороге еловые лапы, и вот тебе, брат, путь в Вечность. Из праха вышли в прах и уйдём.
Узенькая лестница на третий этаж и приоткрытая дверь в квартиру 23.
Входим.
У Васи - большая трёхкомнатная квартира, забитая коврами, мебелью, стоит чёрное пианино; на всём - печать достатка и даже вкуса. Присутствовали: старшая замужняя дочь Эмма, маленького роста, калмыковатая, с большущими чёрными, пышущими ненавистью глазами; внук Вадимка, сын Эммы. Не было "заболевшего" зятя Чеснокова и Наташи, младшей дочери.
С дивана встают люди.
- Ба, Серёжа! - раздаётся голос не то удивления, не то радости, по которому я из миллионов живущих узнаю своего старшего брата Александра.
Происходит обряд целования, давно уж высмеянный Симой и Ларисой, женой и дочерью Александра. Деревенское целование братьев и родственников при встрече. Целуемся щека к щеке, по так называемому русскому обычаю троекратно. Мы так давно не виделись!
Подходит Михаил, худой и постаревший, с ним мы тоже - щека к щеке. Подходит ссутулившийся Иван, а вот с ним мы целуемся по-деревенски: в губы и троекратно. Подходит траурно одетая полная Таня, жена Михаила. С ней мы - щека к щеке. Со снохами мы всегда так, отчуждённо.
Подходит незнакомая женщина среднего роста в кружевном траурно чёрном платке. Волосы окрашены в рыжий цвет, бледное, очень бледное лицо. Кожа лица в тончайших паутинках морщин. Да это Надежда, жена (вдова) Васи! Никогда бы не узнал.
- Сколько лет мы не виделись с тобой, Надя? - спрашиваю я, разглядывая её.
Она тоже разглядывает меня, но недолго, ей не положено. Она что-то говорит, но я не вслушиваюсь, а думаю о том, что вот только такое трагическое событие и могло собрать нас здесь всех вместе и заставить забыть свои приязни-неприязни.
Мы все стоим.
Старенький Михаил… Семь лет, прошедших с похорон мамы, проредили пух седых волос на его голове настолько, что оголился голый череп.
Старенький Александр, пронёсший через всю жизнь свой педантизм и аристократизм в привычках и одежде и своё "знамя" беспартийного инженера. Держится бодрячком. Белый пух на его голове, не в пример меньшому брату хоть и редок, но без лысины.
 |
9 |
 |
