|
|
| Басов Сергей |
ДНЕВНИКИ |
197 |
|
|
|
Охранники довольно вежливо пересмотрели все вещи, сопровождая осмотр стандартными фразами:
- Взрывоопасное, горючее не везёте?
Ну, кто же, скажите на милость, повезёт с собой взрывоопасное или горючее? Он же не хочет взорваться или сгореть в воздухе. Не это ищут лейтенанты. Они ищут диверсантов с оружием и взрывчаткой.
Мне эта проверка показалась оскорбительной, будто тебя раздевают догола. Пассажиры спешат поскорее захлопнуть свои чемоданы и саквояжи, чтобы перестать чувствовать себя подозреваемыми, перестать быть объектом ощупывающих глаз, отчётливо вам не верящих, подозревающих вас не весть в чём.
Я наблюдал и запоминал всё, потому что у меня не было багажа - как хорошо!
Так по узкому коридору двигались мы к двери. На выходе Козочка и Аксинья собирали у нас красные посадочные талоны и что-то отрывали от билетов.
И вот стою я вместе со всеми под навесом, перед колонной автобусов: высокий, плотный дядька в сероватом пальто с каракулевым воротником и в серой же смушковой шапке с кожаным верхом, с желтоватым лицом, угольно чёрными глазами и седыми висками.
Стояли мы неприкаянные, не зная, в какой автобус садиться.
Козочка и Аксинья с нами не вышли, они, пропустив всех, прошли в служебку и расселись там в креслах, вели разговоры тары-бары.
Мы решили сами грузиться в автобус. Выбрали самый первый в колонне. Шофёр автобуса подтвердил, что действительно этот автобус для пассажиров рейса Р-41. Мы заняли места и после сидели в автобусе уже минут пятнадцать, а автобус и не думал отправляться.
Ждали мы задержавшегося на досмотре лётчика, капитана, высокого, крепкого мужчину лет тридцати. У него было несколько чемоданов. Видимо, он возвращался из отпуска. Его лейтенанты буквально "распотрошили".
Он раскрывал свои чемоданы по очереди, а лейтенанты указывали, требуя развернуть что-то, объяснить. Капитан краснел от обиды. Оскорбительно было то, что с ним проделывали, оскорбительно для чести офицера, что младшие по званию не просто просили, а требовали от него объяснений.
Наконец-то и он, возбуждённый и взъерошенный, вывалился из зала отправления. Он подошёл к автобусу и стал вносить свои четыре чемодана по одному.
Вышли Аксинья с Козочкой, присоединились к нам, и автобус тронулся.
Брюхатый АН-24: низенькая лесенка с поручнем слева. В самолёте - холодно, иней. Мы расселись по одному человеку в ряду возле иллюминаторов - народу летело в Петрозаводск очень мало.
Пришли лётчики и стюардессы. Тягач подцепил самолёт и потащил его к взлётной полосе. Включился сначала левый двигатель, затем - правый. Самолёт напрягся, стронулся и своим ходом долго пробирался по подъездным дорожкам. Кажется, подъехали к старому аэродрому - так далеко отъехали от нового. И здесь пришлось стоять и долго ждать. Было холодно, сидели в шубах, шапках. Холод пробирался снизу, с ног.
 |
197 |
 |
