- Я, п-маете, скажу своё, п-маете, мнение. Анна Степановна сама не может с уверенностью сказать, п-маете, брала ли она партбилет с собой в Ленинград. Не уверена она. Не может, как мы её ни спрашивали, чтобы вспомнила. То хранила в пальто, то - в шкафу, то… вот взяла с собой. Ну, п-маете, я не знаю, зачем брать с собой партбилет, если едешь в поликлинику. Паспорт, деньги - другое дело, а партбилет - незачем. Конечно, женщинам некуда положить партбилет, не то что мужчинам, каких-то специальных карманов у женщин нет, п-маете. Однако партбилет - особый документ. За такими охотятся. Я знаю по своей работе: охотятся, п-маете. Жил со старым партбилетом, не обменяешь, раз не твой. Достаёт всякими способами новый и с ним начинает жить. Непорядок это, п-маете, так халатно, так преступно халатно относиться к партийному документу!

  

Голос Лямцева набирал и набирал высоту, лицо покраснело, он захлёбывался собственными словами.

  

- Может, сейчас с вашим партбилетом кто-то ходит и творит дела! - воскликнул он.

  

И всем стало страшновато. А мне на память пришла давнишняя, ещё 30-х годов, кинокартина "Партбилет". Там враг завладел партбилетом убитого им человека и его именем. И много трудов потребовалось, чтобы разоблачить его.

  

Лямцев хотел уже сесть, но кто-то остановил его.

- А заключение? Что вы предлагаете?

- Я, п-маете, предлагаю: за небрежное отношение к партийным документам… Предлагаю: не выдавать товарищу Внуковой новый партбилет.

  

Всё время, пока Лямцев говорил, Бодров не присел даже, слушал стоя. Он явно волновался, теперь уж несомненно. Очень неприятно ему это "персональное дело". Во-первых, оно кидает тень на нашу парторганизацию, сигнализирует, что в нашем партийном хозяйстве не всё благополучно. И эта "тень" автоматически, как то у нас всюду бывает, ложится на руководителя парторганизации. А руководитель наш - по всем статьям человек безупречный и исключительных качеств, прекрасный коммунист, отличный и выдержанный товарищ в самом лучшем смысле этого слова. Не исключено, что он уже получил накачку от горкома. Случай-то чрезвычайный. Совсем недавно, полгода тому назад или чуть больше, нас проверяли и перепроверяли. А он, парторг, заверял горком, что парторганизация готова к обмену партийных документов. И вот - нате пожалуйста - потерян НОВЫЙ партбилет. НОВЫЙ! За коммуниста он поручился, а тот его подвёл. И горком может сделать вывод: или вы, товарищ Бодров, плохой руководитель, или вы не знаете своих людей. Вот ведь какой разговор мог быть в горкоме. Оттого и нервничает Сергей Николаевич.

  

А я во время речи Лямцева смотрел на Внукову. Молодая вернее, молодящаяся женщина. Сколько ей лет? Брови насурмлены, подбриты, щёки напудрены, губы подкрашены. Никакого движения не было в её застывшем "мраморном" лице. Только переменила положение ноги, и всё. Ни одним словом она не прервала Лямцева.

  

А Сергей Николаевич нервничает из-за неё.

- Что дальше будем делать? - советуется Бодров с членами партбюро.

- Пусть она всё-таки сама расскажет, - вновь предложил кто-то.