Вышла к столу, как к трибуне, Данилкина с бумагами в руках.

- Нас проверяли! - начала она высоким и ровно скрипучим голосом.- И мы очень довольны проверкой. Вот товарищи Тетирко, Сурикова, Невский приходили. Мы выслушали все их замечания. Сегодня беседовали с Сергеем Ивановичем, председателем комиссии. За 9 месяцев мы провели ремонт в 82 домах.

  

Это она озвучила те цифры, которые я ей сообщил сегодня утром. В справке, которую подготовила комиссия, было сказано, что ремонт проводился в 82-х домах, в 105 квартирах. И отмечено 54 факта плохо выполненных или вовсе невыполненных работ. Признаться, я хотел сказать об этом в своём докладе, и потому мне было не очень-то радостно, что меня опередили, словно обокрали.

  

- Нас проверяли не так, как товарищ Батраков, - продолжала Данилкина. - Он выявил важные упущения, правильно всё подметил, а вот стал с нами беседовать и всех нас оскорбил. Нашёл излишек краски 200 килограммов. Летом, когда у нас производились малярные работы, я была в отпуске, в отъезде, за управхоза оставалась Кондратьева. И вот без меня… Им надо было план закрывать, а 200 рублей не хватало. Они и решили списать на балконы по улицам Радищева и Киргетова, - говорила она, совершенно отклоняясь от сути своего доклада партийному бюро.

- Вы говорите по существу, - сделал ей замечание Сергей Николаевич. - А этот вопрос ещё будет обсуждаться на партбюро. Не надо предварять. Разберёмся.

  

Давно я заметил за Бодровым: не любит он Данилкину.

  

- И разбираться нечего, - возразила Данилкина, поджав губы, и обвела глазами собравшихся.

  

Окончания слов у Данилкиной звенят, как струны, по которым только что ударили, и она, не давая им заглохнуть, произносит новую фразу с подобным же окончанием-звоном. И так на протяжении всей её речи. Слушать её было тяжко.

  

Данилкина толста и широка собой: светлые, коротко остриженные волосы; круглое рыхлое лицо побито оспой; тонкий, прямой нос тоже побит неведомой шрапнелью; губы не закрываются. Держится она прямо, говорит, слегка поводя плечами, посматривая на окружающих. Но самое значимое в Данилкиной - это её голос, в нём вся она: грубая, невозмутимая, готовая на жёсткий отпор по любому поводу, на любую провокацию, лишь бы добиться своего.

  

- Всё нам ясно. Товарищ Батраков всё правильно вскрыл, и мы ему за это благодарны. Он честно и правдиво усмотрел. Только вот… Ну, обнаружил… Но неправильно обвинил нас в махинациях. Мы не для себя… Мы… Просто, краска не была использована. Он, товарищ Батраков, записал её в нехватки. Ну, я вызвала нашего маляра и спрашиваю её: "Куда девалась краска?" А она отвечает "Краска цела, она в сарае стоит". Так какая же тут нечестность?

- Валентина Михайловна, - вставая, прервал Данилкину Бодров. - Я уже вам сказал: разберёмся. Не надо сейчас.

- А краска, оказывается, стоит в сарае, - повторила Данилкина.