Я стоял на автобусной остановке и думал. Да, думал. С одной стороны, мне хотелось показать ей свою гордость, сесть на автобус и уехать домой. Её безразличие меня убивало. Короче, мне стало ясно, что я хочу вернуться. Купив бутылку импортного вина и плитку шоколада, я пошёл обратно. Шёл и слагал слова оправдания своего возвращения: "Не хочу так вот нехорошо расставаться, расставаться надолго, может, навсегда. А потому - выпьем, Яна!"
Во дворе никого не было.
В базе отдыха "Заполярник" - Иринка.
- Ирочка, где мама? - спросил я девочку, к которой за два года нашей с Яной неопределённой полусемейной жизни на Крайнем Севере я как-то постепенно привык, хоть и не без труда.
- Мама в доме, у бабушки.
- Ира, мама без меня не плакала? - спросил я. Уж очень мне хотелось, чтобы Яна всплакнула после моего ухода. Это бы доказывало её переживания из-за моего ухода, и только из огромного самолюбия она это мне не показала.
- Нет, не плакала.
- Иди, позови маму.
Вышла Яна. Она не удивилась. Она привыкла к моим псевдоуходам НАВСЕГДА и стремительным возвращениям.
- Забыл обмыть наше расставание. Вернулся, - проговорил я. - Давай выпьем. Принеси стаканы. А это Иринке, - вынул я плитку шоколада.
- Надо пригласить маму, - сказала Яна.
- Что ж, пригласи.
Вскоре Ирина Дмитриевна, Яна и я сидели за маленьким столиком и пили вино. Выпив рюмочку, Ирина Дмитриевна ушла в дом.
Мы с Яной смотрели друг на друга.
- Ты знала, что я вернусь? - спросил я.
- Знала, - она криво усмехнулась.
- Однажды можешь и не дождаться.
- Придёшь. Как уйдёшь, так и придёшь.
- Ты так уверена?
- Уверена.
- Почему?
- Потому что ты меня любишь.
- Только поэтому?
- И потому… что мы не можем жить друг без друга.
- Но жили же четыре месяца, - я намекал на то, что она не ответила на моё письмо.
- Как жили… То Ирка болела месяц, от неё не отходила, то…! Да ты знаешь ли новость? Улиткин избил Гамберга!
- Из-за Светланы? - спросил я, имея в виду Светлану Васильевну, жену Улиткина, к которой всё время приставал Родомир Моисеевич.
 |
6 |
 |
