1970-1971
3. Свидание в Старосиверской. 25 июня 1970 года
Загрустил я, вчера так прямо невыносимо. Яна не шла из головы, хотелось её увидеть. Что делать? Ехать к Галке? Но она наверняка на курорте. Позвонить в Заполярный, вызвать Зюса? А что я ему скажу? Нет. Если Яна уехала в детский санаторий, то напрасно звонить в Заполярный. Отпуск у неё начался 15-го июня. Где она может быть?
И всё-таки, так вот маясь, решил я поехать в Сиверский, чтобы откровенно рассказать матери Яны, Ирине Дмитриевне, почему мы с Яной разошлись. Меня мучили угрызения совести. Ведь я ходил в дом её матери почти как родственник. Встретить Яну там, в Сиверской, на Оредежской-11, я и не предполагал.
Я сошёл с автобуса на "Весах". По тропинке между домами, каких много в деревне Кезево, вышел на Оредежскую.
Дорога на Старосиверскую
Увидел дом, двор. Во дворе ни души, только брошенный детский велосипед.
Навстречу мне, виляя хвостом, бежала маленькая рыженькая собачка, она встретила меня, как своего.
- Рыжик! - крикнул я. - Рыжка!
Рыжик - большой лакомка, особенно он любит конфеты, которые я всегда приношу с собой и его угощаю.
Поднялся на крыльцо, вошёл. В пристрое горела газовая плитка. Никого. Я потянул за скобу, выполняющую роль ручки двери, и зашёл в дом.
За столом сидели Ирина Дмитриевна и Виталька, ели манную кашу, третье место пустовало, хотя на столе стояла миска с кашей. Ещё не войдя в дом, я видел в окно со двора, что сидящих было трое. Занавеска, отделяющая переднюю часть дома, сданную дачникам, от кухни, где жили хозяева, колыхалась.
- Здравствуйте, Ирина Дмитриевна, - сказал я нелюдимой, малоразговорчивой матери Яны. - А кто это спрятался за занавеску? Вера? А ну, выходи, Вера!
И тут из-за занавески вышла Яна. Я совсем не был готов к этой встрече.
Впился глазами в неё, женщину, сыгравшую такую значительную и такую разрушительную роль в последние три года моей жизни. Одета просто, по-домашнему, взлохмаченная, глаза потухшие - не моя Яна, чужая.
- Ха-ха-ха! - засмеялась она, но не обрадовалась, не бросилась мне на шею, как когда-то бывало при встрече.
- Вот уж чего не ожидал! - восклицал я. - Когда ты приехала? Где Иринка?
Яна усмехалась и молчала. Холодные голубоватые глаза её были бесстрастны. И раньше они бывали такими. Я вспомнил тот случай в Заполярном, когда я встретил её в первом часу ночи с капитаном-артиллеристом. Она вела его к себе ночевать. Тогда я её ударил, и она смотрела на меня такими же холодными и бесстрастными глазами, как сейчас.
Мне стало неловко. Но тут она заговорила.
- Когда я приехала? - обратилась она к матери. - Давно, тринадцатого числа, в субботу.
 |
3 |
 |
