Лида и Ваня изменились. Она постарела сильно. Он помолодел весьма. Сказывались характеры: она нервничала по каждому поводу, а он - наоборот - знай себе усмехался. Каким он был невозмутимым в деревне, таким и здесь остался.

Младшая дочурка Нинушка училась в 3-м классе, мечтала поcтупить в учительский техникум. Не знала, примут ли только её.

Старшая, Духарка, жила в Шуе у дедушки Ивана Григорьевича, заканчивала десятилетку.

- Домой не тянет? - спросил я у Лиды.

- А где у нас теперь дом, Серёжа? - ответила она. - Старый дом Пурусовых, известно, что сломали. Теперь "Магнитка" и есть наш дом. Здесь наша квартира, наша работа.

- Это барак - квартира? Это охранник в дверях - дом?

- На будущий год обещают всех расселить в настоящие каменные дома на левый берег Урала. А Василий Фёдорович… Так мы его за охранника не считаем. Он родом из нашей же волости, знает по имени каждого, помнит, кто из нас кем был до коллективизации.

- Я заметил, что вы все в бараке дружно живёте.

- Так мы все из одного края, - смеётся Лида.

- Колхозом живёте, что ли? Всё у вас общее?

- Обобществлять у нас, Серёжа, нечего. Все мы - рабочие. Многие вышли в мастера, сталеплавильщики, прокатчики, специалисты есть, - заговорил Ваня. - Прошёл, было, слух, что всех спецпереселенцев освободят - идите, куда хотите. Так на комбинате забегали. Уйдут "спецы" - останавливай комбинат. Мы же здесь основная рабочая сила.

- Вот потому и обещают благоустроенные квартиры, - подхватила Лида. - Ценить нас стали. Не то, что в первые три года: гоняли, как скот на работу и с работы под охраной.

- Интересно, а в свои прежние места, в деревни, поехали бы?

- В колхозники? Работать от зари и до зари? Ну, нет… дураки перевелись. Мы теперь рабочий класс. Восемь часов отработал и - в Душкомбинат, под горячий душ.

- А если бы без неволи, как раньше, до коллективизации? - спросил я. - Колхозники-то, слышал, завидуют бывшим "кулакам", рвутся в город.